Бег сквозь лабиринт

Тишина наблюдала, не было слышно ни птичьих голосов, ни каких-либо других звуков, только гнетущее тоскливое безмолвие, которое бывает только на кладбище, хотя там, по крайней мере, каркают вороны.

Наташа смотрела под ноги, не решаясь заглядывать в заколоченные окна мрачных домов. Словно кто-то следил за ними, и каждый шаг был под контролем этих невидимых глаз.

Ещё пару раз Наташа слышала топот босых ног за спиной и внезапно раздающийся тихий смех, словно из небытия, но не смогла заставить себя посмотреть на источник этих звуков.

– Вот мы и пришли, – буднично уронил Антон. От звука его голоса она вздрогнула, а когда они вошли во двор почерневшего от времени дома, Антон пошарил над притолокой и, достав ключ, вставил его в замочную скважину.

– Думаешь, тут нужно закрывать двери? – насмешливо спросила Наташа, – тут же никого нет. Здесь ни единой живой души в этой богом забытой деревне.

– Тихо, – он, сверкнув глазами, посмотрел на неё и, приложив палец к губам, добавил, – они следят за нами.

Наташа похолодела от его слов. Они в её понимании были какие-то существа, но точно не люди.

– Зайдём в дом, – он толкнул плохо поддающуюся дверь, и они вошли внутрь. При этом Антон запер дверь изнутри, положив ключ в карман.

– Я не понимаю, зачем было тащиться сюда из Красноярска, ты опять что-то не договариваешь…

– А что я должен тебе ещё рассказать? – как бы непонимающе прищурился Антон, – это всё долгая история и у нас нет времени, в нашем измерении, уже прошёл месяц, а я вынужден торопиться.

– Ну, месяц другой, – Наташа села на пропитанный пылью стул, – объясни мне всё, иначе я выйду отсюда, и не смотря на тех придурков, которые взяли на себя роль призраков, уйду отсюда. Ты меня понял?

Можешь уходить хоть сейчас, тем более это лучше сделать до темноты, – безразлично бросил он. В этой реальности всё устроено иначе, не каждый может существовать в разных реальностях без ущерба для себя.

– А как же ты или Тэлль?

– Тэлль другое дело, а вот я… не скажи, что мне легко, но не будем об этом, – он зажёг керосиновую лампу, которая словно дожидалась путников на деревянном столе. В комнате сделалось светлее, а к окнам прилипла непроглядная тьма. Она сочилась сквозь щели прибитых на окна досок, пропитывая воздух мраком.

– Знаешь, Антон, – она вдруг прижалась к нему, – никогда мне не было так страшно. Даже тогда, когда Валерка… мучил меня, тогда было всё яснее, я знала, кто есть кто, а сейчас, я боюсь ошибиться в тебе и в самой себе.

– Иди сюда, – он ласково притянул её к себе, запустив пальцы в спутанные волосы девушки, – завтра всё изменится, а сейчас необходимо отдохнуть…

– Ты думаешь, я смогу уснуть в этом адском месте? – её глаза наполнились слезами, – не понимая, что происходит вокруг?!

– Скоро, совсем скоро, ты поймёшь, – уверил он, – одно плохо, когда мы вернёмся, будет немного прохладнее, хотя там, куда мы отправимся, можно будет все заказать по телефону.

Антон притянул её к себе, чувствуя, как внутри начинает загораться огонь. Что она делает со всеми нами, подумал он, почему никто не мог устоять, может быть это и нужно Тэллю? Кто она на самом деле?

– Антон, – она прижалась к его колючей щеке губами и заплакала. Он нежно отстранил её от себя, а потом, снова прильнул к её губам, начиная жадно целовать, ощущая неведомую силу, исходящую от неё, которая будила в нём пожар желаний.

– Давай только не сейчас, – прошептала Наташа, но он, не взирая, на её протесты, продолжал целовать мокрое от слез лицо девушки. Подхватив на руки, направился в комнату, где стояла широкая кровать с продавленной панцирной сеткой. – Я не хочу здесь, тут всё не так…

Ощутив его пальцы на коже, она поняла, что не может больше сопротивляться, желание в ней тоже росло прямо пропорционально внутреннему сопротивлению, и она снова стала послушной и податливой в руках Антона, который, стянув с неё одежду, бросил Наташу на кровать.

Пружины больно впились в голую спину, но теперь ей было всё равно. Он стянул с себя рубашку и склонился над Наташей, от которой исходило что-то такое, с чем не в силах кто-то бороться. Какой-то поток жизненной силы. Антон чувствовал это сияние, исходившее из неё, и старался не забыть слова Тэлля не поддаться свету любви, а остаться выжидать, как хищник перед прыжком на жертву.

3

Журавлёв смотрел на фотографию Маши и чувствовал, как боль сковывает сердце. Слишком часто оно стало ныть, а теперь после разговора с Комисаровым, он не находил себе места. Зачем он начал болтать про Тэлля. Если следователь не дурак, то он не станет соваться в это дело, хотя попадаются волки-одиночки – борцы за справедливость, но всем им уготован один конец.

Это только в Голливудских фильмах у героя не кончаются патроны и его можно избивать до потери пульса металлической трубой, а он поднимется и доведёт начатое дело до конца. Злодеи получат по заслугам, а герой спасёт мир, а потом его поцелует прекраснейшая девушка в мире, которую он избавил от коварных монстров.