Бег сквозь лабиринт

Зазвучала музыка, и до Настиных ушей ничего не доносилось кроме этой заунывной мелодии. Она устроилась удобнее на стопках чистых простыней и всё думала, что же будет дальше, и когда они, наконец, смогут поужинать. В желудке понимающе заурчало. Она лежала и мечтала о том, что когда-нибудь всё закончится. Настя и думать не могла, что это только начало, она не хотела размышлять об этом. В её голове пронеслись воспоминания детства, когда была жива мама, и когда мир казался таким добрым, источающим сияние добра и любви.

Настя помнила, как папа вёл её за руку в первый класс, на голове у неё был огромный белый бант, а из-за букета её саму было плохо видно.

– Знаешь, папочка, я так боюсь идти в школу, – услышала Настя свой тоненький детский голосок, просочившийся из глубин памяти.

– За тобой Федя присмотрит, он обещал после первого урока забежать к тебе, – уверил папа. Маленькая Настя помнила его доброе лицо и тёплый взгляд голубых глаз. Потом многое изменилось, она вспомнила тот страшный день, когда мама с папой поругались, и они так кричали, что Алёнка, младшая сестра очень испугалась и дрожащим голосом пробормотала.

– Они убьют друг друга, – теперь эти слова шестилетнего ребёнка, казались пророческими, Настя помнила большие карие глаза Алёнки полные слёз, когда стало невероятно тихо. Настя бросилась на кухню и застыла у раскрытой двери. Мама, прижимая руки к груди, залитые кровью, подняла глаза на дочь. Она хотела что-то сказать, но из её рта вырвался только сдавленный хрип и, протянув к ней руки, женщина упала лицом вниз.

Отец стоял с пустым взглядом, сжимая кухонный нож в руке, которым обычно резали мясо. Настя до сих пор не могла забыть этой страшной сцены. Мама, распластанная на кухонном полу и лужа крови под ней, которая становилась всё больше. Отец, застывший с тесаком в руке, с лезвия которого, медленно стекала кровь. Кап-кап… капли медленно падали на пол, Настя не в силах была пошевелиться, ей казалось всё происходящее кошмаром, дурным сном. Кап-кап – казалось, это звучит со всех сторон, словно бой часов, когда они размеренно отбивают двенадцать часов. КА-А-АПП-П, от этого звука по коже побежали мурашки… В чувства её вернул голос отца, он попытался взять её за руку, но Настя завопила от его прикосновения, у неё началась истерика. Она упала на колени и пыталась повернуть маму к себе. Теперь ей казалось, что кровь повсюду, она посмотрела на липкие руки и завизжала. Отец пытался заставить замолчать её, закрывая окровавленными руками рот дочери. Настя продолжала кричать, чем привела его в бешенство.

Ужас охватил её, и хотелось только одного, поскорее убраться отсюда. Только ноги в один миг стали ватными, как и тело, которое словно налилось свинцом. Девочке показалось, что ему пришла в голову ужасная мысль, убрать всех свидетелей, Настя ещё не верила, что это правда, но теперь, когда он замахнулся, и лезвие блеснуло в его руках, она толкнула отца в живот и, выскочив из кухни, выбежала в коридор. Там стояла Алёнка и с дрожью смотрела на сестру, халатик которой был в пятнах крови. Ничего, не объясняя, Настя сгребла сестрёнку в охапку и бросилась к входной двери. Алёнка вырывалась и кричала, но сестра тащила младшую по лестнице, а наверху слышался топот ботинок отца.

Сколько лет потом кошмар топота отцовских ног, преследовал Настю по ночам. Она просыпалась в холодном поту и вновь и вновь заливалась слезами.

– Настенька, он гонится за нами! – закричала Алёнка и прижалась к сестре, которая немного пришла в себя после случившегося. Выбежав во двор, она опустила Лену на ноги, и они побежали к гаражам, там милицейский участок, они всё расскажут, их смогут защитить. Как хотелось отмотать плёнку этого страшного кино назад, но жизнь не фильм и из неё нельзя вырезать неудачи, боль и смерть. Теперь Настя понимала, что убийство мамы положило конец их счастливой жизни. Тогда она не понимала, что произошло, она вспомнила, как Алёнка спросила:

– Настя, а Настя, а может, это был не папа?

– Алёнка, ну что ты, – Настя обняла младшую сестру.

– Но папа не мог такого сделать, он же папа, – спокойно и рассудительно продолжала девочка, – может его заколдовали?

– Мне тоже не хочется верить в это, – вздохнула Настя и, потянув за собой сестру, сказала, что нужно идти.

Потом отца арестовали, и они остались с бабушкой. Федя, ему тогда было тринадцать, ходил по комнате, сжимая кулаки, и повторял, что отец за всё ответит. Отца судили и признали невменяемым, поместив в психиатрическую лечебницу, тюремного типа…

– Ну, красавица, вылезай, – тронула её за плечо Натали, открывшая дверцу шкафа, – пойдём, ужин принесли, у нас есть пара часов, если снова кто-нибудь не заявится. Это Зингер, его дела, чувствую. Утром у меня всю душу вытряс.

– А как же ты заплатишь… за ужин? – непонимающе спросила Настя, на что Натали уверила её, что всё нормально и ей не нужно волноваться за неё.