Бег в золотом тумане

   И сел на подвернувшийся камень, не сводя, однако глаз с Юрки. Посидев так с минуту, он вдруг устремился взглядом в сторону

   берлоги. Прочитав мысли Зубкова, Юрка забеспокоился. "Скормит, ментяра, змеюке"-- и фио не спросит.

   А Зубков, взяв автомат в левую руку, встал, подошел к рюкзаку и вынул из него мешок. Затем, внимательно наблюдая за оцепеневшим Житником, направился к берлоге, спустился в нее и молниеносным движением опытного боксера-легковеса поймал короткую жирную гадину за шею и, злорадно улыбаясь, устремился, к объятому страхом, отступающему к скале, Житнику. Постоял, а потом взял рюкзак и вложил в него злобно извивающуюся змею.

   -- А теперь, дорогой, иди сюда! -- поманил он, застывшего от страха Юрку.

   -- Мы с тобой будем играть в таджикскую рулетку!

Иди, Юрик, не бойся -- шансы у нас будут фифти - фифти.

Житник сначала ничего не понял и продолжал стоять с лицом, белым, как летнее облачко. Но примерно через полминуты сообразил, что Зубков предлагает ему своеобразную дуэль с равными шансами на жизнь. По сравнению с расстрелом эта дуэль показалась ему спасением и он, весь охваченный накатившейся вдруг радостью, пошел, почти побежал к Зубкову.

"Баран!!! Благородный баран! -- ликовал он. -- Такой баран не может, не может не проиграть! И я еще вернусь с его автоматом к ним в лагерь!

Они сели на колени перед шевелящимся логовом смертоносной твари,

обхватили замком друг другу смежные руки и, сделав паузу, кинули их в рюкзак!

   И все повторилось! Повторилось все, что Юрка почувствовал перед тем, как наткнуться на Зубкова. Когда змея вонзила зубы в запястье, Житник понял, что сейчас перед его глазами промелькнёт вся его жизнь...

   А потом оборвётся, словно осенний жёлтый лист обрывается ветром.

   Он попытался вырваться, освободить руку, разгрызть рану зубами, не дать яду впитаться в кровь! Но Зубков держал его железной хваткой. И вся змеиная ненависть капля за каплей впитывалась в обмякающее Юркино тело...

   ***

   Дождавшись, пока Житник окоченеет, Толик перетащил труп в берлогу. Затем завалил его камнями, нашел ишака, погрузил на него долю Житника и пошел в лагерь.

   На перевале он нашел Сергея с Бабеком и Лейлу. Они колдовали над моим телом.

   -- Живой, что ли? -- подойдя к ним, удивленно спросил Зубков.

   -- Пока -- да... -- ответил Сергей, не оборачиваясь.

   --Одна пуля по черепушке чиркнула, насилу кровотечение остановили, другая -- сидит в груди.

Повезло ему... Патроны, наверное, у Юрки отсырели.

   -- Поймал Житника? -- встав на затекшие ноги, поинтересовался Бабек.

   --Поймал...

   --Убивал?

   -- Нет... он сам сдох, -- ответил Зубков и присев на порыжевшую траву,

   рассказал о смерти Житника.

   -- Ну и дурак! Она могла обоих укусить, -- сказал Кивелиди, выслушав

рассказ.

   -- С собаками надо по-собачьи. Убил бы сразу или, в крайнем случае,

надавал бы по морде и отпустил. Но я бы не отпустил...

   -- Что теперь говорить? -- пожал плечами Зубков. -- Он теперь на небесных сурков охотится... Хорошо ему...

   -- А откуда в этих краях гюрзы? -- нарушил Кивелиди установившееся

молчание. -- Они же в таких высоких местах не водятся.

   -- Э... В этот места многа мышь с чума пришла, -- начал объяснять ему Бабек.

   -- И один большой умный дохтур из Душанбе савсем давно сюда многа гюрза привозил, чтобы они этот мышка кушал. Но у них апетит не был и они все уползал.

   -- Чудеса! -- удивленно покачал головой Зубков и, широко и звучно зевнув, предложил:

   -- Давайте, что ли в лагерь двигаться. Выпить хочется, -- сил нет...

   -- Ты давай с Бабеком вниз топай. Отведете этого ишака, а приведите другого. Надо Руслана транспортировать! --

   Кивелиди как никогда чётко отдавал распоряжения, не забывая прощупывать мой пульс.

   11. Без комментариев.

   ... После того, как Житник всадил в меня две пули, в глазах у меня потемнело, я упал и, как ни странно, "попал в тоннель, в конце которого брезжил дневной свет".

   Я пошёл на этот свет, и через некоторое время очутился в длинном коридоре.

   "Почему - то никого нет." -- отметил я про себя. И тут же, в конце коридора появился мужчина. Он прошел мимо меня, проглядывая на ходу, какие - то бумаги. Из соседней комнаты вышла бледная пожилая женщина. "Районная поликлиника" - решил я, и приоткрыл одну из многочисленных дверей.

Посередине небольшой, уютной комнаты стоял стол, за ним сидел

благообразный мужчина средних лет и внимательно смотрел на меня.

Удовлетворенно кивнув, он жестом указал мне на стул. Я сел и оглядел стол. Он был пуст. Это показалось мне странным. Мужчина

улыбнулся и достал папку. На лицевой стороне, в жирной черной рамке красным цветом было аккуратно выведено:

"Чернов Руслан" и чуть ниже-- "20.03.1951 - 07.07.1997".

   -- Мы стараемся не тревожить своих клиентов вычурными интерьерами, -- улыбаясь, проговорил хозяин комнаты.

   И тут до меня, наконец, дошло, где я нахожусь.

   Я вспомнил! Житник убил меня! Поставил к стенке и с трех метров выстрелил. Когда он нажимал на курки, я понял, почему завязывают глаза людям, поставленным к стенке. Убийцы закрываются от своих жертв!