Бег вслепую

— Даже если предположить, что я знаю этого Слейда, какие ты можешь предоставить доказательства? Свое слово?

Я сунул руку в нагрудный карман и резко остановился, когда он приподнял пистолет.

— Не беспокойся, — сказал я. — Надеюсь, ты не будешь возражать против того, чтобы я достал свое доказательство? — Я принял подергивание пистолета за согласие и, вынув из кармана паспорт Слейда, бросил его Кенникену.

Кенникен согнулся над тем местом, где он упал и, взяв паспорт в руки, перелистал одной рукой страницы. Он внимательно изучил фотографию, а затем захлопнул паспорт.

— Это просто документ, выданный на имя Слейда. Он не является доказательством того, что этот человек находится у тебя. Паспорт сам по себе ничего не значит; у меня у самого множество паспортов на разные имена. В любом случае я не знаю никакого Слейда. Это имя ни о чем мне не говорит.

Я рассмеялся.

— Я не знал, что у тебя есть привычка разговаривать с самим собой. Мне известно, что не далее как два часа назад ты звонил этому несуществующему человеку в отель «Борг» в Рейкьявике. Вот что ты ему сказал и что он тебе ответил. — Я дословно повторил телефонный разговор. — Разумеется, за слова Слейда я не могу ручаться, поскольку он не существует.

Лицо Кенникена окаменело.

— Ты обладаешь опасными знаниями.

— Я обладаю более чем знаниями — у меня находится сам Слейд. Он был у меня уже тогда, когда ты с ним говорил. Мой пистолет находился у его толстого загривка.

— И где он сейчас?

— Ради Бога, Вацлав! — воскликнул я. — Ты разговариваешь со мной, а не с какой-нибудь мускулистой безмозглой обезьяной вроде Ильича.

Он пожал плечами.

— Я должен был попробовать.

Я усмехнулся.

— Ты мог бы совершить и более удачную попытку. Хотя я скажу тебе вот что — если ты отправишься на его поиски, то к тому времени, когда ты его найдешь, он будет застывшим трупом. Таков мой приказ.

Кенникен, глубоко задумавшись, прикусил нижнюю губу.

— Приказ, который ты получил — или который ты отдал?

Я наклонился вперед, приготовившись бессовестно лгать.

— Давай исключим все возможные ошибки, Вацлав. Этот приказ отдал я. Если ты или кто-нибудь еще с твоим запахом приблизится к Слейду, то Слейд будет мертв. Таков приказ, который я отдал, и его исполнят, можешь на это положиться.

Любой ценой я должен был не позволить зародиться в его мозгу подозрению, что такой приказ был мною получен. Единственным человеком, который мог отдавать мне приказы, являлся Таггарт, а если он отдает подобный приказ, то, значит, со Слейдом все кончено. Если Кенникен хотя бы на одну минуту поверит в то, что Таггарт расколол прикрытие Слейда, то он сразу же обрубит все концы, убив меня и Элин, а затем вернется в Россию с максимально возможной скоростью.

Я усилил свой аргумент, сказав:

— Может быть, с меня и спустят шкуру, когда я попаду в руки Департамента, но до тех пор мой приказ остается в силе — Слейд получит пулю, если ты приблизишься к нему.

Кенникен мрачно усмехнулся.

— И кто нажмет на курок? Ты говорил, что работаешь независимо от Таггарта, и насколько известно мне, ты действовал в одиночку.

Я сказал:

— Не надо недооценивать исландцев, Вацлав. Я знаю их очень хорошо, и у меня много друзей среди них — так же как у Элин Рагнарсдоттир. Им не нравится то, чем ты занимаешься в их стране, и им не нравится, что один из них оказался в опасности. — Я откинулся на спинку кресла. — Взгляни на ситуацию следующим образом. Это большая страна с весьма малочисленным населением. Каждый здесь знает каждого. Черт возьми, да здесь все состоят в родстве, если копнуть поглубже, — чем исландцы любят заниматься. Я не знаю ни одного народа, за исключением шотландцев, имеющего такой интерес к генеалогии. Так что здесь каждого беспокоит судьба Элин Рагнарсдоттир. Это не многолюдное общество, где люди не знают даже своих соседей. Схватив Элин Рагнарсдоттир, ты поставил себя в трудное положение.

Кенникен выглядел задумчивым. Я надеялся, что дал ему повод для длительных размышлений, но на это не было времени, и мне пришлось усилить давление.

— Я хочу, чтобы девушку привели в эту комнату — целой и невредимой. Если ей причинят какой-либо вред, ты сделаешь большую ошибку.

Он внимательно посмотрел на меня, а затем сказал:

— Очевидно, что ты ничего не сообщил исландским властям. В противном случае полиция уже была бы здесь.

— Ты совершенно прав, — согласился я. — Я не сделал этого по нескольким причинам. Во-первых, чтобы не вызвать международный скандал, который никому не нужен. Вторая причина, более важная, это то, что власти бессильны что-либо сделать со Слейдом, кроме как выдворить его из страны. Мои друзья поступят более радикально: они убьют его при необходимости. — Я наклонился вперед и постучал по колену Кенникена указательным пальцем. — А затем они натравят на тебя полицию, и ты будешь иметь на своем хвосте дипломатов и людей в униформе. Я выпрямился. — Я хочу видеть девушку и немедленно.

— Ты говоришь искренне, — сказал он. — Но, впрочем, ты всегда был искренен… — Его голос стал тише, и он прошептал: —…пока не предал меня.