Бега

— Легально ли? Наверное… Я не знаю. То есть мне трудно предполагать, чтобы моя тётка впуталась во что-нибудь нелегальное. Собственно говоря, она ничего не делает, у неё доходы от виллы, которую она сдаёт, но сдавала она всегда через агентство «Пума», не знаю, как сейчас, во всяком случае, официально какому-то посольству сдавала или кому-то в этом роде. И бижутерию продаёт. Завейчик именно это для неё и устраивал. Вроде как в этом ничего уголовно наказуемого нет.

— По-моему, нет. Если можно вам посоветовать…

— Дай открывалку, — сказала Мария, вытаскивая из сумки бутылку пива. — Я успела поставить, что считаю абсолютным чудом. Мети нет?

Я вырвала из-под неё свою сумку и бинокль, которыми заняла для неё кресло, и вытащила консервный нож для пива. Лошади вышли на дорожку и показали пробный галоп. Толпа переметнулась на другую сторону. Вальдемар через плечо пана Здися стал передавать нам тарелочку с солёными палочками.

— Сидеть!! — дико завизжала я, потому что пан Здись стал подниматься с места.

Мария швырнула открывалку на кресло и успела вырвать у Вальдемара тарелку. Пан Здись сообразил, в чем дело, и переждал наши манипуляции.

— Пана Мариана не будет, — сообщил он всем. — Я его на улице встретил, он уезжает во Францию, наверное, уже сегодня уехал. Двойка выигрывает!

— Сейчас? — спросил кисло Юрек.

— Сейчас. А я квинту начал!

— Трогательный человек, — сказала Мария, не понижая голоса, и стала разливать пиво по стаканам.

Я спросила её насчёт Мети. Не далее как вчера вечером Гонората постановила закрыть его дома на ключ, но, видимо, что-то изменилось. Ну да, изменилось, с тем, что Метя должен был закрыть сам себя, а если бы ему наскучила изоляция, он мог приехать на бега. Ставит он вместе с Марией, не только на то, о чем они вчера договорились лично. Вдохновение на него накатило сегодня уже в девять утра, и он поймал её по телефону на работе. Может, придёт и сам.

— Если до сих пор не пришёл, его уже и не будет, — высказалась я. — Успокойся, нигде не написано, что нужно разлить пиво до капельки! Ой, мамочки!..

Мне удалось отпить немного пены, прежде чем она залила весь парапет балкончика. Громкоговоритель прохрипел, что закрываются последние кассы. Моника Гонсовская сзади коснулась моего плеча.

— Простите, но вы начали мне что-то говорить… Я долго и мучительно вспоминала, что же я хотела ей сказать.

— Ах да. Если можно вашей тётке что-то посоветовать, так было бы очень хорошо, если бы она была совершенно искренней. Полиция будет её расспрашивать про этого Завейчика…

— Завейчик что-нибудь натворил?

— Да нет, не думаю. Но он скорее всего является важным свидетелем. О нем будут спрашивать. Если ваша тётка не совершила вместе с ним никакого преступления, то лучше пусть скажет всю правду. Впрочем, могу вам рассказать, в чем дело, потому что об этом уже весь ипподром знает. Был убит жокей, и теперь допрашивают всех людей, которые в субботу выиграли, поставив на два первых триплета. Значит, вашей тётки это непосредственно не касается, а Завейчика — да. От души ей советую, пусть ничего не скрывает.

Моника Гонсовская кивнула головой. Она не забеспокоилась — видимо, эта её тётка действительно существовала, не выходя из рамок уголовного кодекса.

— Это очень хорошо, может быть, они его быстрее найдут, чем я. Хорошо, я ей ваш совет передам. А меня тоже будут допрашивать?

Я совершенно уверенно ответила ей утвердительно. Каждая секунда прошлой субботы могла оказаться важной, особенно в отношении тех, кому так повезло с триплетами. Я вспомнила, с каким напряжением спутник девушки всматривался в дорожки, и подумала, как бы его показания не оказались и вовсе ключевыми.

Юрек упустил под кресло авторучку, а пан Здись — половину программки. Оба стали заниматься партерной акробатикой, не уговорившись, кто первый полезет за потерей, поэтому никаких результатов они не добились. Кресла были дико тяжёлые, их передвижение требовало участия культуриста, а для того чтобы влезть под них, места не оставалось. Ручку Юрека я выловила со своей стороны, благодаря чему Пан Здись справился со своей программкой. Громкоговоритель взвыл три раза, флажок взлетел.

— Я бы хотела на что-нибудь поставить, — громко сказала позади меня Моника Гонсовская.

— Это не сейчас, — ответила я рассеянно и приложила бинокль к глазам.

Группа вошла в старт-машину ровно и без выкрутасов, никто не удрал, никто не упал с седла. Рванули все одновременно.

— Ведёт Подбор, вторым идёт Альбатрос, третья Делия, — начал громкоговоритель, — на четвёртом месте Мартина, пятая — Ересь. Лошади доходят до поворота, очерёдность та же. Лидирует Подбор.

— Кто туг трепал насчёт единички?! — диким голосом рявкнул Вальдемар. — Улита едет, когда-то будет!

— Единичка должна лидировать!

— А я вам говорю, что двойка уже в кармане! — вещал о своей победе полковник.

— Где тройка?! — с отчаянием в голосе вопил пан Эдя.

— Врублевский отпал! — в ужасе застонал кто-то. — Врублевского не будет!

— Лошади прошли поворот, — сообщил рупор, — на прямую выходит Альбатрос, слабеет Подбор…

— Куда он идёт, кретин, на большую дорожку!..