Бега

Притом изо всех лошадей предпочтение отдает рысакам. Его Новотомниковский конный завод давно уже считается одним из лучших в России. Денег на него граф не жалеет. Но прекрасно понимая, что далеко не все богаты, как он, не раз во всеуслышание заявлял, что частному коннозаводству необходима государственная поддержка. Говорил он и о том, что для улучшения породы надо повсеместно создавать государственные и земские заводские конюшни с наилучшими производителями, открывать новые ипподромы. Теперь, заняв должность, почти равную министерской, да ещё с правом личного доклада императору, он получил возможность воплотить все эти планы в жизнь.

— Илларион Иванович завтра приезжает в Москву. Обязательно придет на "комиссию сорока", — вздохнув, продолжал Колюбакин. — А у нас скандал в полном разгаре… Фельетоны эти мерзкие! Да ещё с утра многие, по почте получили тот самый анонимный пасквиль, где нас с Павлом Павловичем и старшими членами грязью облили… Какое мнение сложится у графа о Московском беговом обществе?

— Ничего, ваше превосходительство. Все образуется, — успокоил его Лавровский. — Во-первых, утром я виделся с начальником охранного отделения Скандраковым. Он просил успокоить вас, насчет Терентьева — никакой он не революционер, и скоро, может даже сегодня, будет освобождён. Во-вторых…

— Ну, словно гора с плеч упала! — перебил его, обрадованный Колюбакин. — А то, что это, в самом деле, за вице-президент, у которого на собственной конюшне бомбисты завелись… А с клеветником, как поступим? Я о князе Оболенском.

— В отношении Дмитрия Дмитриевича никаких доказательств у нас по-прежнему нет. Во-вторых…

— Ну и черт с ним, — снова не дослушал Колюбакин. — Я с князем после той истории с "Ограбленным Полотёром" все равно не раскланиваюсь…

— Александр Васильевич, — не выдержал Приезжев. — Дайте, в конце концов, человеку возможность договорить!

— Все, Павлуша, молчу.

Алексей рассказал, что скандалы с наездниками Чебуроком и Ивановым были подстроены, о страннице из земли египетской, которая оказалась графиней Оршанской, о её подозрительных визитах на конюшни, постоянных встречах с Поляковым и, конечно, о фельетоне с правкой банкира, принесенным ею в редакцию "Современных известий".

Узнав все новости, Александр Васильевич пришел в прекрасное расположение духа:

— Да все намного лучше, чем я предполагал! А мы с тобой Аркадий вчера моё прошение об отставке сочинять уже начали. Так ты порви его.

— Непременно, дядюшка, — пообещал Иволгин.

— А на счет убийцы, которого нашёл господин Карасёв, вы нас не просветите? — задал вопрос Пейч.

Лавровский насторожился:

— От кого вы об этом слышали?

— От Павла Павловича.

— Да нам всем на утренней проездке Феодосиев рассказывал, — объяснил Приезжев, поймав на себе вопросительный взгляд Алексея. — Говорил, что от вас самого и слышал.

Алексей украдкой вздохнул. Получалось, что хитрость задуманная Карасёвым сработала только наполовину. Американец к нему пришёл, а вот кто его направил, выяснить так, и не удалось.

Известный своей осторожностью, Николай Сергеевич Пейч снова начал настаивать, чтобы Алексей убрал все бумаги в несгораемый шкаф.

— В свете всех последних обстоятельств, полагаю, что вам просто небезопасно хранить их при себе, — рассудительно, говорил он. — Думаете, господину Полякову трудно нанять каких-нибудь громил, чтобы завладеть компрометирующими его документами? О нём много нехороших вещей рассказывают.

Алексей снова пообещал, что непременно так и сделает. Но отвязаться от Пейча оказалось не просто. Благо выручил один из служителей бегового общества, вошедший в канцелярию.

— Господина Лавровского спрашивает курьер из газеты, — сказал он.

Глава 22. МАСКАРАД ПОДПОЛКОВНИКА СКАНДРАКОВА

Назвавшегося курьером, коренастого мужчину с густыми бровями и небольшими усами подковкой Алексей узнал сразу. Тот самый, которому пришлось пообещать переломать ноги во вторник вечером по дороге из колюбакинской конюшни. На этот раз он не прикидывался пьяным — изображал расторопного курьера.

— Вас Николай Иванович Пастухов требует-с к себе. Незамедлительно-с, — громко объявил он. И уже шёпотом. — Вас с господином Малининым очень ждут в "Перепутье". Дело государственной важности.

И опять громко:

— Я пролетку нанял. За редакционный счет-с.

— Сергей! Нам надо спешить — срочные дела, — сказал Лавровский, заглянув в канцелярию.

Когда они вышли на улицу спросил коренастого:

— Кто нас ждет? И кто вы, милейший, такой?

— Сверхштатный околоточный надзиратель полицейского резерва Московской городской полиции Медников. Прикомандирован к отделению по охране общественной безопасности и порядка, — представился тот. — А встретиться с вами хочет начальник отделения подполковник Скандраков. Только при извозчике ни слова. Он не из наших.

Скандракова узнать было трудно. В яркомалиновой венгерке с черными шнурами и лихо заломленной фуражке военного образца, он походил на управляющего захудалого конного завода из отставных вахмистров.