Бегемот под майонезом

– Алексей Николаевич ошибся, – сказал Коробков, – вернее, его ввели в заблуждение. У Тимы синдром «запертого человека». Весьма редкое состояние. У такого больного отсутствует адекватная реакция на что-либо, он полностью лишен речи, парализован. Сердцебиение настолько редкое, что его трудно уловить. Падает температура тела. Буркин нам позвонил и сообщил: «Тело Волынова спустили в морг, подготовили к вскрытию и поняли, что он жив. Сейчас он в реанимации. Если это синдром «запертого человека», то очень надеюсь, что пациент не слышал разговоров тех, кто готовил тело к вскрытию. Другой информации у меня пока нет, кроме одной: узнаю, кто отправил живого человека в холодильник, убью на месте. Обычно вскрытие производится не через четверть часа после кончины. Волынов мог скончаться от переохлаждения, и никто никогда не узнал бы, что его живьем в морозилку отправили».

– Нет слов, – пробормотала я. – Вылечить Тиму можно?

– Я задала тот же вопрос, – ответила Дюдюня, – ответа не получила.

– Доктора сами ничего не знают, – махнул рукой Никита, – Буркин пригласил какого-то врача, он из другого города летит. Вроде номер один в мире по проблеме «запертого».

– Есть результаты некоторых анализов, – продолжил Коробков, – установлено, что Волынов выпил коктейль с дозой адреноблокатора. Это средство понижает давление за счет расширения сосудов. Плюс еще какие-то лекарства, их пока не определили. Мог ли этот «коктейль» привести Тимофея в состояние, в котором он сейчас находится? И зачем он его выпил, если не испытывал проблем со здоровьем?

– Компот! – воскликнула я. – Тимофею стало плохо вскоре после того, как он выпил отвар из сушеной груши. Что, если отрава предназначалась для Алексея Николаевича, а Тима случайная жертва? Димон, звони Буркину.

Коробков набрал номер.

– Слушаю, – сказал из ноутбука усталый голос.

Я начала разговор:

– Я опять вас беспокою.

– И правильно! Но пока новой информации по Волынову нет, – предупредил Алексей Николаевич, – я разбираюсь.

– Не помните, когда ваша жена сварила компот? – спросила я.

– Утром. Она всегда так делает, – не удивился моему интересу доктор.

– Где хранится отвар? – задал свой вопрос Никита.

Ответ не замедлил себя ждать.

– В холодильнике.

– Утром члены семьи отправились по своим делам, – продолжила я. – Можете вспомнить, кто когда?

Алексей Николаевич кашлянул.

– Нет. Я позавтракал. Пошел одеваться. Когда спустился на первый этаж, там никого, кроме Любы, не было.

– Вашей невестки? – живо отреагировал Димон.

– Да, жены Володи, – подтвердил Буркин, – сын раньше уезжает, Любаша с девочками возилась, они в театр собирались.

– Спасибо, Андрей Николаевич, – поблагодарила я.

Димон ткнул пальцем в клавишу, ноутбук издал всхлип.

Ада Марковна посмотрела на Никиту.

– Гаранин.

– Я подумал о нем же, – кивнул детектив.

– Кто это? – спросил Коробков.

Психолог начала рыться в своей сумке.

– Дед-яга. На метле летать не научился, но зелья шаманит отменно.

– Не пойман – не вор, – сказал Никита.

Ада Марковна взяла пустую чашку и направилась к кофемашине.

– И кого к нему послать?

Никита провел ладонью по лицу.

– Меня он далеко-далеко пошлет. Я у него восторга не вызову, он меня терпеть не может. Не пойман – не вор! Доказать ничего не смогли.

Димон отъехал на стуле к подоконнику.

– Создается впечатление, что вы говорите на китайском. Растолкуй, о ком щебечешь.

Ада с полной кружкой капучино медленно вернулась к столу.

– Гаранин Иосиф Петрович. Врач. Биолог, химик. Три высших образования. Когда я с ним последний раз общалась, Иосиф владел сетью лабораторий «Ормонино». Там можно было сделать разные анализы, начиная с общего и далее бесконечный список. Об Иосифе ходит много слухов. Якобы он способен так «накормить» спортсмена, что никто не поймет, что тот на препаратах. Кое-кто шепчет, что Гаранин киллер, да поймать его невозможно, он делает коктейли, которые человека к праотцам спровадят, а эксперты сочтут смерть естественной.

Димон показал на экран ноутбука.

– В соцсетях у Гаранина много благодарностей от больных. Вот послушайте: «Всю жизнь буду молиться за Иосифа Петровича. Я чуть не сдох в больнице. Спасибо, посоветовали Гаранина отыскать. Доктор все отменил, велел пить другой набор. Теперь живу и радуюсь!» Много таких. Ух ты!

– Что? – насторожилась я.

– Денег с больных он не берет, – объяснил Коробок, – иначе как-то зарабатывает, живет на широкую ногу. Квартира в центре. Дом в ближайшем Подмосковье, машина недешевая. Семьи нет и никогда не было. Профи вроде Иосифа Петровича на слуху, их мало. Странно, я о нем никогда не слышал. Вы как с ним пересеклись?