Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг.

33 региональные организации;
152 социал-демократических депутата рейхстага;
419 социал-демократических провинциальных депутатов;
353 социал-демократических олдермена (Stadtrate);
947 социал-демократических бургомистров;
1109 социал-демократических глав деревень (Gemeindevor-steher);
4278 социал-демократических депутатов крейстага (районный орган);
9057 социал-демократических депутатов муниципальных собраний;
9544 местные организации;
37 709 социал-демократических сельских депутатов;
1 021 777 членов партии (803 442 мужчины, 218 335 женщин);
9 151 059 голосовавших за социал-демократов (выборы в рейхстаг 1928 г.).

Коммунистическая партия не отказывала себе в сходном хвастовстве:

360 000 членов;
33 газеты;
20 издательств;
13 парламентских депутатов;
57 депутатов в собраниях земель;
761 муниципальный депутат;
1362 деревенских депутата.[814]

Но это не все. Профсоюзная бюрократия была гораздо более сильной, чем соответствующая партийная бюрократия. Было не только много рабочих мест внутри профсоюзов, но были рабочие места и в Трудовом банке, в строительных акционерных кампаниях, в агентствах недвижимости, в профсоюзной печати и в издательствах, в профсоюзных страховых организациях. Был даже профсоюзный завод по производству велосипедов. Были кооперативы, принадлежащие Социал-демократической партии и профсоюзам. И были бесчисленные государственные рабочие места: в трудовых судах, в органах социального страхования, в организациях угольной и калийной промышленности, в железнодорожной системе. Некоторые профсоюзные чиновники держали пять, шесть, и даже десять должностей в одно и то же время, часто объединяя политические и профсоюзные посты.

Связанные столь тесно с существующим режимом и становившиеся полностью бюрократическими, профсоюзы и партия утратили свою свободу действий. Хотя они и не осмеливались сотрудничать самым тесным образом с Брюнингом, Папеном или Шлейхером, кабинеты которых жестко ограничивали гражданские свободы и демократический процесс вообще и снижали заработную плату и уровень жизни, ни партия, ни профсоюзы не могли выступить против этих режимов. Реальная оппозиция была бы нацелена на забастовки, возможно, на всеобщую забастовку и гражданскую войну. «Движение ни идеологически ни организационно не было готово к решительной борьбе. Они не могли выполнять даже свои внутренние профсоюзные функции. Небольшие фонды, оставшиеся после депрессии, были инвестированы в красивые офисные здания, профсоюзные школы, в недвижимость, в строительные акционерные компании и типографии. Для безработных членов профсоюзов почти ничего не оставалось.

Плюралистическая социальная система Веймарской республики была полностью разрушена к 1932 г. Ни одна организация не могла реализовать свои цели. Социальный механизм больше не функционировал. Спонтанность рабочего класса была принесена в жертву бюрократическим организациям, неспособным к исполнению своего обещания дать свободу каждому, соединив индивидуальные права в коллективных организациях. На этой грядке и вырос национал-социализм.

3. Трудовой фронт

После захвата власти национал-социалистическая партия планировала возобновить деятельность профсоюзных организаций, объединить три разных крыла и подчинить объединенную группу национал-социалистическому руководству. Через свои организации рабочих ячеек (NSBO) они начали переговоры с социал-демократическим руководством профсоюзов. Два председателя свободных профсоюзов, Лейпарт и Грассман, сотрудничали друг с другом. Они согласились сложить свои полномочия, если профсоюзная структура будет сохранена. Они публично расторгли альянс профсоюзов с Социал-демократической партией и обещали в будущем соблюдать политический нейтралитет профсоюзного движения. Когда в 1933 г. новый режим объявил Первое мая национальным праздником, свободные профсоюзы приняли резолюцию об одобрении. Это действие, сказали они, было осуществлением старой мечты рабочего класса.