Беги!

Грузный топот Виталия я услышал ещё до калитки. А когда вошёл, мимо меня пролетела Лена с развевающимся хвостом. Заметить меня она не могла, но, удаляясь, вскинула руку в приветственном жесте.

Она знала.

Мы пришли осваивать завоёванную территорию

Я побежал, не трогая пока музыку. Просто слушал своё сердце, дыхание, свои шаги…

Вокруг кипела жизнь. Дети, пища, резвились на тренажёрах. Несколько человек выгуливали собак. Я заметил даже ту долбанутую тётку. Ни она, ни её псина не обращали на нас внимания. И, что самое интересное, я тоже не обращал внимания на них. Мы будто существовали в двух непересекающихся вселенных.

И я обнаружил, что мне в кои-то веки наплевать на то, что думают обо мне окружающие, и думают ли вообще. В кои-то веки существовали лишь я растрескавшийся асфальт под ногами. И ещё двое тех, кого высшая сила поставила рядом со мной.

– Худеешь хоть? – спросил я Виталия, когда, час спустя, почувствовал, что новые кроссовки немного натирают, и остановился.

Лена уже занималась растяжкой, эффектно закинув ногу на одну из ступенек выгнутой дугой лестницы.

– Килограмм! – расплылся в улыбке Виталий. – Ещё чуть-чуть – и на конкурс красоты!

Лена фыркнула, но ничего не сказала, и никто на неё не обиделся.

Я огляделся. Рядом никого не было, и, понизив голос, я спросил:

– Мы победили, да? Совсем?

Лена убрала ногу с оглобли, посмотрела на меня и покачала головой. Движение повторил Виталий. Вот и ответ, который я без того прекрасно знал. Чувствовал.

– Иначе мы бы не пришли вместе, – высказал общую мысль Виталий. – Я бы вообще не пришёл. Я ж ленивый – спасу нет. Мне с дивана за пивом встать – и то целая трагедия. Знать не знаю, что меня сюда тащит…

– Жена пилит, – напомнил я.

– Да она всю жизнь пилит, – махнул рукой Виталий. – Слушал бы её кто.

– Он вернётся, – сказала Лена.

И он вернулся.

Седьмой круг

Дальше некуда бежать,

Будь ты стайер, или спринтер.

Надо снова всё отдать,

И нельзя наполовину.

И тогда ты будешь жить

Так, как не жил ни секунды,

Так, как должен был себе,

Как другим был должен денег.

Там, где подвиг, там и смерть,

Вариантов, сука, нет,

Вариантов, сука, ноль,

Кто-то сдался, кто-то – свой.

Следующим утром в пять часов я почуял неладное сразу же, как только нога коснулась асфальта беговой дорожки. Асфальт был каким-то не таким. Вязким, неправильным. Я подумал, что, будь на мне прежние кроссовки, пена бы просто прилипла к нему. Но я купил трейловые, на подошве которых был резиновый протектор с глубоким рельефом.

– Готов? – спросила Лена, когда я с ней поравнялся.

Она была напряжена, как туго натянутая струна, через которую пропускают электрический ток. Виталий топал на расстоянии полукруга от нас. Мы, не сговариваясь, ускорились, торопясь его нагнать.

– Что он придумает нынче? – спросил я. – Опять снег? Собаки?

Лена мотнула головой на бегу. Я и сам чувствовал, что предварительные ласки закончились. Сегодня будет что-то другое…

– Не останавливаться! – выкрикнул Виталий, когда мы поравнялись с ним и замедлили темп. – Что бы ни случилось.

– Какое ему дело до бега? – спросил я.

– Бег – наше оружие, – объяснила Лена. – Не знаю, почему. Не знаю, как. Но мы каждым шагом надираем ему задницу, и ему это не нравится.

Какое-то время мы бежали вместе, сосредоточенно глядя себе под ноги, иногда оглядываясь в поисках опасности. Потом Лена, не выдержав, унеслась вперёд, я тоже добавил скорости. Бег – это действие. А действовать – всегда спокойнее, чем неподвижно ждать беды.

Нажал кнопку гарнитуры. Помирать – так с музыкой. С тех пор, как всё это началось, я ни разу не сменил треклист. Вновь и вновь запускал один и тот же альбом, и песни оттуда стали моими молитвами.

Всё изменилось в мгновение ока. Я моргнул, и непроизвольно вскрикнул: асфальт стал красным. Как будто раскалился. Воздух над ним колебался маревом. Подошвы приклеивались на каждом шагу. Того и гляди останутся на асфальте, и придётся бежать босиком. А бежать придётся, потому что теперь-то уж точно не остановиться. Мы зашли слишком далеко, и просто так нас не отпустят.

Визгливый смех резанул по ушам. Послышался бойкий цокот копыт. Я вывернул голову, посмотрел назад. Чёрт скакал следом за Виталием, подпрыгивая на несколько метров, вертясь в воздухе.

Я побежал быстрее, догоняя собственное сердце. Вокруг сгустилась тьма. Ничего не было ни слева, ни справа. Только алая беговая дорожка, от которой стеной поднимался жар. Только мы трое, и хохочущий чёрт.

– Беги, жирный! – провизжал он. – Топай быстрее, сжигай калории! Знаешь, где калории горят лучше всего? В аду! Туда и беги, скорее, не останавливайся!

Зайдясь вновь своим мерзким смехом, он догнал меня, поравнялся и радостно хрюкнул.