Беги, а я буду отстреливаться (СИ)

Его голос везде. Будто он говорил в громкоговоритель. Девушка оглядывается, пытается рассмотреть вокруг себя хоть что-нибудь. Предрассветный туман становится слабее. Теперь она видит все на пару метров вперед. От этого сложнее. Укрыться сложнее.

— Ты не Бог, чтобы карать самостоятельно людей!

Это было ошибкой.

Гермиона блокирует сильное заклятие и валится на землю, не удержав равновесие на неровной земле. Ее сердце скачет в такт приближающимся шагам. Она наводит палочку в сторону шума и это очередная ошибка. В лесу из-за эхо звуки меняют направления. И Аврор выбивает из ее рук древко, и с размаха пинает прямо в голову.

Боже.

Толиус встает на ее палочку, переламывая ее пополам, пока она пытается собрать себя по частям. Удар был мощным. В ушах шумит и боль отдает в висок. Перед глазами все плывет. Ей чертовски больно.

То ли от ощущения в голове.

То ли от ощущения приближающейся смерти.

Она чувствует, как начинает дрожать на уровне гортани.

Как начинает щипать глаза.

Как тошнит, как ее невыносимо тошнит. До боли, до хруста в костях и ломки.

Он наваливается на нее сверху, елозит, припечатывая своей огромной тушей к мягкой земле. Толиус смердит гнилью и Белладонной. Гермиона не моргает. Не позволяет векам сморгнуть слезы, чтобы очистить путь для взгляда. Не хочет смотреть в его мерзкую рожу. Она чувствует, как он опаляет ее своим стухшим дыханием, чувствует его колом стоящий член своим животом. Ей омерзительна такая смерть.

Раз-два-три.

Четыре-пять-шесть.

На семи Грейнджер понимает, что весь этот счет до десяти, чтобы унять злость, - хуйня полная. Абсолютно отвратительная хуйня.

— Сладкая, ты такая сладкая девочка…

Лижет ее висок, прямо по дорожке крови. И лапает. Лапает. Сминает футболку, приподнимая ее наверх. Тянется к голой груди своими грязными пальцами. Трясется от возбуждения. Смеется хрипло в истерике, как это делает всегда - мерзко, фальшиво. Ему не смешно, он никогда не умел радоваться и это просто давление, думает она. И Гермионе стоит признать, что в таком положении, в такой ситуации давление работает на ура.

— Я поиграюсь с тобой и позволю твоему выродку увидеть в моих воспоминаниях каждый миг, в котором я трахал тебя…

Щелчок.

Кулак сжат до боли. До белых костяшек на нем.

Толиус оказался хитрой крысой. Хитрой, хитрой крысой, но такой тупой. Он дал понять ей, что Драко Жив. Драко жив. И Гермиона выдыхает. Потому что:

«Дышать становится не страшно…»

И вонзает нож прямо в его горло.

Вытаскивает его и вновь вонзает. Даже не закрывает глаза, когда кровь хлесткими струями начинает выливаться на ее лицо. Еще раз.

За Забини.

За Нарциссу.

За всех убитых.

За Драко.

За себя.

Гермиона останавливается только когда тяжелая голова мужчины падает на ее плечо. Шевелиться трудно, придавленной его весом. Но и будто нет этой тяжести. Она скидывает его с себя и смотрит вверх. Сквозь кроны деревьев. Сквозь облака. Сквозь небо. И сквозь атмосферу.

Грейнджер видит, как уплывает ее выдра с призывом о помощи. Теперь уже не удерживающаяся от защитного купола. Он пал. Вместе с ублюдком.

Она приподнимается на локтях и стынет. Ее ошпаривает от одного взгляда на свое оружие. Палочка сломана. Она не дергается. Даже не сглатывает накопившуюся слюну. Удерживает ее во рту максимально замкнутыми челюстями. Так, что болят зубы, так чтобы раздробить себе череп к херам собачим.

Ее палочка сломана. И нет возможности посмотреть. Увидеть его глазами… Путь к Драко закрыт…

Она чувствует, как накатывают на веки слезы, и говорит себе: это просто соль, просто соль. Ничего более. Просто ебучая соль!

Грейнджер не реагирует, когда вдалеке хлопками оглушает тишину Авроры. Не смотрит и не слышит, как кричит Гарри и зовет ее. Она дрожит. Ссутулившись обняв себя руками. Во рту ржавый вкус чужой крови. Перед глазами пелена. И ничего…

Кто-то тормошит ее. Кто-то наколдовывает плед и укутывает ее. Этот кто-то — родной. Но в глазах лишь одна соль…

Гермиона поднимается с помощью Гарри на ноги и давится от его объятий. Кричит в грудь, что не смогла.

Задыхается.

Она чувствует, как воет сердце. Жмурится, щурится, икает с перебоями.

Она умирает от мерзкого понимания того, что не сможет увидеть Малфоя. Палочки нет, как и надежды.

Черт, как же ей больно.

Гарри что-то говорит, но вновь напрасно. Она улавливает обрывки приказов, которые он раздает. Слышит, как по опушке разносятся голоса. И вдруг барабанные перепонки лопаются от:

— Гермиона…

И это оглушительно больно. Это его голос. Грейнджер поднимает голову и замечает, что все смотрят вперед, прямо туда, откуда пришел он…

Гарри ошарашено пронзает голосом воздух:

— Это? …

Дышать не страшно…

Комментарий к

Время пол восьмого утра. Я заканчиваю главу и иду спать, наглотавшись мерзостью последней части работы. Жутковато…

Спасибо всем за поддержку! Жду ваших отзывов, и всех обнимаю!

Группа ВК

https://vk.com/club195288379

========== Часть 13 ==========

Отец всегда учил его, что нужно уметь держать удар.