Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет

– Киэлью, ты должен остановиться в Партоне.

Он в ответ только хмыкнул. Я не могла понять, обрадовало его мое заявление или огорчило, поскольку оттенки неандертальской мимики по большей части недоступны для людей. Несколько мгновений вагоновожатый смотрел на меня, затем спросил:

– У вас есть ребенки?

Следовало немедленно сменить тему. Обреченность на бесплодие – вот что горше всего оплакивали неандертальцы и чего они никак не могли простить своим хозяевам Homo sapiens. He пройдет и тридцати с лишним лет, как последние неандертальцы, появившиеся в результате генетического эксперимента, состарятся и умрут. Если, конечно, «Голиаф» не наделает еще. Они снова вымрут, и вряд ли даже его демарш способен этому помешать.

– Нет, у меня нет детей, – торопливо ответила я.

– У нас тоже, – сказал Киэлью, – но у вас есть выбирание. У нас нет. Нас не надо было возрождать. Это жестоко. Нас возродили, чтобы мы таскали чемоданы для сапиенсов, жили без ребенков и получали тык-тык зонтиком.

Он тоскливо уставился в пустоту. Быть может, перед его внутренним взором проносилась счастливая жизнь тридцать тысяч лет назад, когда никто не запрещал ему охотиться на гигантских травоядных и поедать их мясо в относительной безопасности своей пещеры. Он сказал, что едет домой… Чтобы попасть домой, ему надо было кануть обратно в небытие. Он не хотел причинить зла никому из нас и никогда не причинил бы. Он не мог причинить зла даже самому себе и потому решил доверить это ТИПА-агентам.

– Прощай.

Я чуть не подпрыгнула от того, как было произнесено это слово – словно окончательный приговор. Но, обернувшись, поняла, что это всего лишь мадам Коэн с кроссвордом. Она отгадала последнее слово.

– Наказ при расставании – «прощай»! – радостно бормотала она. – Прощай! Прощай! Кончено!

Мне это не понравилось. Ни чуточки. Три разгадки из кроссворда были: «надоеда», «Четверг» и «прощай». Опять совпадение. Не лопни шины, не найдись билет, вряд ли я сидела бы сейчас в воздушном трамвае. Все в салоне носили фамилию Коэн. А тут еще этот кроссворд. Но «прощай»? Если все пойдет по ТИПА-плану, то единственное существо, которое может принять данное восклицание на свой счет, это Киэлью…

Тут мы без остановки миновали Партон, и мне стало не до совпадений. Я попросила всех перейти в заднюю часть салона и, как только пассажирки столпились в хвосте, подошла к кабине водителя.

– Послушай, Киэлью. Если не будешь делать резких движений, они, возможно, и не откроют огонь.

– Мы про это думали, – сказал неандерталец, доставая из кармана комбинезона игрушечный пистолет. В полумиле впереди возникла станция Криклейд. – Они будут стрелять. Мы вырезали его из мыла. Из мыла «Дав»[8], – добавил он. – Нам показалось, в этом есть ироничность.

Мы на полной скорости мчались к Криклейду. Я заметила машины ТИПА-14 на дороге и отряд спецназа в черном на платформе. До остановки оставалось ярдов сто, когда электричество вдруг отключилось, вагон затормозил и медленно пополз к станции. Дверь в кабину открылась, и я протиснулась внутрь, схватила мыльный пистолет и швырнула на пол. Киэлью не погибнет, по крайней мере пока я в силах этому помешать. Мы с грохотом подкатили к платформе. Оперативники ТИПА-14 открыли дверь и быстренько эвакуировали всех Ирм Коэн. Я обняла Киэлью за плечи. Я впервые прикасалась к неандертальцу и удивилась, как тверды его мышцы и какой он теплый.

– Отойдите от этого недра! – донесся усиленный мегафоном голос.

– Чтобы вы его пристрелили?! – проорала я в ответ.

– Он угрожал жизни пассажиров, Нонетот. Он представляет опасность для цивилизованного общества!

– Цивилизованного? – зло огрызнулась я. – На себя посмотри!

– Нонетот! – повторил голос – Отойдите в сторону! Это приказ!

– Пусть бывает, как они говорят, – сказал неандерталец.

– Через мой труп!

Словно в ответ, раздалось тихое «пок!», и в ветровом стекле появилось круглое отверстие от пули. Кто-то решил во что бы то ни стало убить Киэлью. Я взбеленилась и хотела в бешенстве заорать, но не смогла издать ни звука. У меня подломились колени, и я рухнула на пол. Мир вокруг подернулся пеленой и стал расплываться. Тело у меня онемело, послышался чей-то крик: «Врача!» Последнее, что я увидела, прежде чем провалиться во тьму, было широкое лицо Киэлью, горестно смотревшего на меня. В глазах у него стояли слезы, и он беззвучно шептал:

– Нам так жаль… Нам так жаль!

Глава 5. Пропавшие автостопщики