Беги домой

На этот раз ухмыльнулся Стиви, а Мартин лишь стиснул зубы. Вот гадство, прилипла поганая кличка — а ведь хотел всего лишь повеселить ребят на тусовке.

Керри последний раз глотнула из бутылки и замахнулась ею. Она не боялась ни Стиви, ни Мартина. Трусы, как и большинство хулиганов. Пока они начнут махать кулаками, можно выдернуть у Стиви еще одно кольцо и смыться. Мелочь пузатая!

Стиви подошел к ней еще на шаг, но вспомнил про разодранную бровь и сказал:

— Да пошла ты, дура! Пойдем, Мартин, чего с ней заморачиваться. Эй, а ты все еще плоская как доска?

Керри подняла бутылку выше:

— Хочешь схлопотать?

Гогоча, они побежали в сторону Хоктона.

Керри чуть не задохнулась от ярости. Трудно было придумать что-либо более обидное. У всех знакомых девчонок была уже грудь, хоть какая, но была.

Вздохнув, Керри посмотрела на свою грудь. Самую плоскую грудь в мире. Конечно, она уже проверяла сегодня утром, но вдруг…

Ничего.

— Ублюдки, — пробормотала Керри.

Она злобно швырнула пустую бутылку через забор миссис Холланд. Звук бьющегося стекла — жаль, что не об голову Стиви, — немного утешил Керри, и она направилась домой.

— Мне хоть оставили? — Робби, восемнадцатилетний брат Керри, заявился на кухню, зевая и лениво почесывая бритую подмышку.

Они оба были в мать — ослепительно голубые глаза, черные волосы, длинные ноги и худощавое тело.

Семилетняя Сьюзи хихикнула. Она тоже была длинноногой и тоненькой, но на этом сходство со старшими заканчивалось. Робби нежно погладил ее по белокурой головке. Когда он потянулся за молоком, Сьюзи снова хихикнула. Восьмилетняя Эмма — маленькая, круглощекая недотрога — пододвинулась к Робби, чтобы он тоже ее погладил, но тут же отдернула свои рыжие локоны. Одиннадцатилетний Даррен — черные волосы, намазанные гелем, торчат в разные стороны, как иглы дикобраза, глаза еще темнее, чем волосы, а кожа была чуть темнее, чем у остальных Лэмсдонов, — осуждающе смотрел на брата — что еще за нежности! Даррен грезил футболом, он не сомневался, что когда-нибудь будет играть в составе «Сандерленда».

В кухню влетело облако дешевых духов, немедленно вызвавшее у Эммы приступ удушья. Следом за ароматом появилась белокурая головка тринадцатилетней Клер, вся в зажимах-бабочках пастельных тонов. Клер, длинноногая, как и ее сестры, была на редкость красива и знала это. Она выглядела явно старше своих лет и вела себя очень уверенно. На днях ее взволновали две сплетни, ходившие по Сихиллсу, и тот факт, что ее назвали малолеткой. Она смотрела на задыхающуюся Эмму с полнейшим безразличием.

— Ради бога, Клер! — Керри начала рыться в ящике, ища ингалятор Эммы. — Да от тебя сейчас провоняет вся эта чертова комната.

— Ты думаешь, стала бы я покрывать себя таким дешевым дерьмом, — визгливо ответила Клер, со злобой глядя на Керри, — если бы здесь, в этой дыре, была хоть капля горячей воды, чтобы принимать ванну каждый день?

Робби съежился и отвернулся. Клер просто нарывалась на неприятности, в последнее время она все больше и больше цеплялась к старшей сестре. Керри почти не бывала дома — тренировалась, чтобы принять участие в соревнованиях округа, — иначе она бы давно уже вцепилась Клер в горло.

Робби молча посмотрел на Клер, когда та бросила ему пришедший по почте конверт с чеком.

— Вот, наконец-то пришли деньги… Уж сегодня-то у нас будет что-нибудь повкуснее тостов с этими вонючими помидорами?

Отвернувшись от брата, она взяла со стойки один из последних стаканов, проглотила молоко. И гордо вышла из кухни, не попрощавшись ни с кем.

Робби посмотрел на Керри, та слегка улыбнулась.

— Ух ты, на ней сегодня юбка. Или что это было?

Керри пожала плечами.

— Кажется, эта дура каждую неделю укорачивает юбку на сантиметр.

Однако Керри интересовала не длина юбки сестры.

— Черт! — вырвалось у нее. — Грудь Клер! Похоже, у нее растет грудь.

— Что? — спросил Даррен, проходя мимо Керри и протягивая руку за своим стаканом.

— Не твое дело, тупица. Не суйся, когда не спрашивают. — Она дала брату подзатыльник.

— Ой! — вскрикнул Даррен, потирая затылок и одновременно проверяя свои иглы на голове. — За что?

— За то, что всюду суешь свой крысиный нос. Вот за что.

Даррен скорчил рожу за спиной Керри — Эмма заулыбалась — и допил молоко. Потом грозно посмотрел на сестренку, чтобы она не вздумала рассказать об этом Керри, в ответ на что Эмма, громко чихнув, высунула язык.

Керри бросила взгляд на часы и поняла, что опять они все опоздают. Она повернулась к Робби:

— Ты приберешься здесь, а? А я пока схожу наверх и переоденусь. И проследи, — она указала на Даррена, — чтобы наш грязнуля помылся. Кажется, он воображает, что, если намажет гелем волосы, никто не заметит его грязной мордашки.

Только Даррен собрался достойно ответить Керри, как тут же получил оплеуху от Робби.

— Ты-то за что? — возмущенно спросил он. Вроде он не сделал ничего дурного. По крайней мере, не в этот раз.

— Догадайся… Давай пошевеливайся.

Все еще ворча, Даррен подошел к раковине и умыл руки и лицо.