Беги и живи

Соединенные Штаты Америки празднуют свое двухсотлетие. В связи с этим маршрут марафона перенесли из Центрального парка на улицы Нью-Йорка. Фрагменты марафона показывали уже в новостях.

– Смотри, дочка, какая красота, – сказал папа.

Впервые тысячи людей бежали по улицам Нью-Йорка. Политики обещали, что теперь так будет каждый год. Дети и взрослые протягивали участникам напитки и фрукты. Радостные выкрики, аплодисменты. Праздник. Папа то и дело подталкивал меня в бок и кивал на экран. Он улыбался все время, пока шли эти кадры, и еще долго после этого.

А потом показывали награждение победителей. Для мужчин и женщин – отдельные списки. Отдельные кубки, отдельные медали.

– Видишь, – сказала мама. – Значит, там можно.

– Прекрасная страна, – вздохнул папа.

– У нас ведь теперь тоже разрешили, – сказала я. – Женщинам можно участвовать в марафоне.

– Да, но там это уже много лет. А здесь еще столько всего должно произойти.

– Нам нужны борцы, – сказала мама. – То есть борчихи.

Вдруг меня пронзила мысль: я хочу пробежать марафон.

Я сошла с ума.

Или нет? Если я действительно захочу. На триста процентов, например. У меня всегда была железная выдержка, и она точно вернется ко мне, если я начну прямо завтра.

– Я буду бежать марафон, – сказала я.

– Не может быть и речи, – сразу среагировал папа. – Ты еще растешь. Твой организм не справится с такой нагрузкой.

– Я все равно хочу.

– Ты не понимаешь, что говоришь.

– Может быть.

И больше никто ничего не сказал.

Они будут мной гордиться.

По дороге на тренировку Тони провел со мной серьезный разговор:

– Сейчас без глупостей. Сегодня для тебя важно только одно: осторожность. Против тебя играют три вещи: ты долго пролежала без движения, рана только-только затянулась, и тебе некуда девать энергию. Но помни: сегодня надо быть начеку. Ты не можешь быть неуязвимой, Нор. Никто не может.

Как будто я сама еще не догадалась.

– Мы не будем торопить события, лучше мы тебя несколько месяцев побережем, зато не испортим следующий сезон. Договорились?

В раздевалке висел плакат. Он и раньше там висел. На нем был изображен бегун, а под ним – текст: «Здесь ты учишься проигрывать». В тот день я впервые поняла, что это значит.

Тренировку мы, как обычно, начинали с разогрева. За это время я столько раз проделала эти упражнения дома, что это была ерунда. Потом пробежали одну дорожку. Тони задал темп. Так я могла бы бежать еще несколько часов. Разве я могла устать? Ведь я так радовалась, что мне опять можно бегать.

– А теперь спринт, – сказал Тони и сразу отошел к обочине, чтобы пропустить нас. – Нор, не переусердствуй, хорошо?

Нас было десять человек, и остальные девять обогнали меня один за другим. Такое со мной впервые, я совершенно не была к этому готова. Я сделала глубокий вдох и приказала ногам бежать быстрее. А что, если увеличить шаг? Я всегда бежала от таза – а что, если выносить таз вперед быстрее и дальше? Но ноги не делали того, что требовала голова. Дыхание совсем сбилось, а ведь именно дыхание – мое самое сильное место. Сердце билось все сильнее. Кишечник взбунтовался. Меня пробило по́том. Я не хотела, чтобы у меня так часто билось сердце, чтобы я потела, я хотела успокоить кишечник. Но больше всего я хотела бежать быстрее. Я чувствовала, как к глазам подбираются слезы, но ни в коем случае не хотела расплакаться. Лучше умереть на месте. Я догнала девятый номер. Потом восьмой. Какое-то время шла вплотную к Зои, она была седьмой. Бежала с ней наравне.

– Ничего себе, как ты вдруг научилась бегать, – запыхавшись, сказала я.

– А ты, представь себе, еще в сто раз быстрее бегаешь, – пропыхтела она в ответ.

Она быстро взглянула на меня и улыбнулась.

– Нет, Нор. Ты этого не слышала. Не надо. А то будет травма.

Я кивнула. Улыбнулась ей в ответ. Мышцы до сих пор не слушались меня так, как обычно, но надо было бежать вперед. Я обошла Зои. Теперь я бежала шестой. Виктор бежал впереди. Пятьдесят метров, прикинула я, не больше. У меня получится. Мы опять пробежали мимо Тони. Он дико размахивал руками в мою сторону, крича, чтобы я прекращала, но я могла только бежать изо всех сил, как можно быстрее.

Виктор оглянулся. Между ним и мной три мальчика и одна девочка. Для спортсмена, который хочет победить, это очень много.

Вдруг рядом со мной оказался Тони.

– Если не прекратишь, я исключу тебя из клуба, – сказал он, тяжело дыша.

Я посмотрела на него в ужасе.

– Ты играешь со своим организмом, Нор.

– Я хочу бежать так быстро, как могу.

– Сегодня это слишком быстро. Это твоя жизнь, Нор. Ты уже достаточно большая, чтобы самой решать.

В его голосе звучало беспокойство. В глазах – паника.

Я ему кивнула. И вдруг ко мне все вернулось. Тот покой, который приходил ко мне во время бега. Та уверенность, что я всегда дойду до финиша. Разве когда-нибудь мой организм подводил меня, когда я бежала? Я так хорошо его знаю. Он сам меня затормозит, если надо. Просто мне нужно проверить, как далеко я могу сегодня зайти. Страх ушел. Сердце билось на месте раны. Больно не было. Я еще много часов смогу бежать с этой пульсирующей ногой.