Беги, хомячок, беги

Навожу треугольник на того, что с винтовкой — единственный боеспособный на данный момент, да и от заложников его всего лишь машина отделяет. А ну как решит перед смертью их прикончить, всё, что для этого надо — лечь на асфальт. Пока что ему не до этого, но мало ли.

— Бам! — бьёт по ушам хлёсткий выстрел.

Семь шестьдесят два это вам не тут.

Автомат дёргает отдачей, но не сильно, я даже силуэт цели из прицела не выпустил.

Пуля падает с большим недолётом, выбивает фонтанчик пыли мерах в двухстах. Баран, Антон же объяснял, что “ноль” пристрелян на триста метров, а тут дистанция в два раза выше!

Так, поднимаю треугольник над головой противника, выстрел.

Попал. В тяжелораненого. Похоже, я ему стопу пробил, вон как нога в ботинке дёрнулась.

Эмоций ноль, только мысль: поправку взял верную, теперь огонь на поражение.

— Бам-бам-бам! — бью одиночными, но в темпе, не давая себе времени задуматься, что совершаю убийство.

Передо мной не люди, а тараканы. Безвредные, но гадкие, и их принято давить тапками. Или травить мелком “Машенька”, но вряд ли эти согласятся, чтобы вокруг них рисовали что-то. По крайней мере, при жизни. Интересно, здесь тоже на место преступления прибывает полиция и обводит тела по контуру белым? Хотя, где тут обводить, вокруг одна пыль. Да и полиции нет. Есть Орден и местное ополчение. Они точно ничего рисовать не будут.

— Вж-ж-ж, — пропело что-то над головой, и я поспешил нырнуть за укрытие.

Что-то увлёкся, чуть не убили. Я так и не понял, завалил или нет скрывавшегося за Фордом, но вот его подельник, что перебинтовывался, меня засёк, и открыл ответный огонь. Хорошо, что тоже тот ещё стрелок, первый выстрел прошёл выше, а для второго я ему шанса не оставил. Так, теперь сменить позицию, в отличие от противника, я в манёвре не скован. Можно спуститься чуть ниже, вон к той кочке, обросшей пучками травы, и пострелять оттуда.

— Минус один, за красным пикапом, — заговорила рация голосом Антона. — Ты снял кого-нибудь?

— Не уверен. Меня тут обстреляли, сейчас сменю позицию и посмотрю.

— Давай.

Я перекинул спарку на полный магазин и осторожно спустился по склону на два десятка метров, подобрался к заросшей кочке, выглянул. Возле машин никакого шевеления, за пикапом явно труп, живые люди так не лежат, а вот за Фордом — непонятно, добитый мною раненый закрывает обзор.

— Не вижу толком ничего, бинокля нет, — доложил я Антону. — Но движения не наблюдаю.

— Ладно, следи за остановкой, я спущусь.

Наёмника я заметил, когда ему до машин оставалось метров сто. Парень шёл по склону, почти у самого подножия холма. Угол там уже небольшой, градусов десять от силы. Двигался Антон осторожно, но быстро, постоянно держал автомат нацеленным на Форд, ноги поднимал высоко, чтобы ничего не зацепить.

Я старался даже не моргать, чтобы не пропустить движение противника, если он всё таки жив и решит действовать.

— Мертвы, — доложил Антон, заглянув за Форд. — Алекс, Маршалл, давайте сюда.

Дважды меня упрашивать не пришлось, я спустился с холма и лёгкой рысцой направился к машинам.

А над головой уже кружили стервятники.

— И-и-и раз! Всё, последний, — Антон закрыл задний борт пикапа и отряхнул руки. — Слушай, а ты на удивление хорошо держишься. Энтони и то блеванул, когда увидел мужика без половины черепушки, а ты даже не побледнел.

Я посмотрел в кузов, где на мешковине лежало четыре тела. Три мужских и одно женское, у одного вместо головы какая-то каша, я всё таки попал в стрелка за Фордом, и парнишка пораскинул мозгами. Шутка не очень, но мне сейчас всё равно, какую чушь пороть, лишь бы не думать о том, что я убил человека.

— Я учился на инженера биомеханических и медицинских аппаратов и систем, — накрыв рогожей трупы и отойдя от кузова, я смотрел на хлопочущую возле пострадавших Хелен.

Девушка что-то рассказывала Гарри и Элизабет, поила их чаем из термоса и угощала бутербродами. Парень совсем раскис, не каждый день тебя … гм… любят другие мужчины. Когда Маршалл сунул ему в руки фляжку с бренди, он её прикончил в три глотка. А сейчас сидел в открытой двери Форда, укутавшись в какую-то тряпку, согорюнился весь, осунулся. Элизабет стояла рядом, одной рукой гладила мужа по голове, другой подносила то чай, то бутерброд. Гарри вдруг всхлипнул, из глаз покатились крупные слёзы, он весь затрясся, уткнулся в живот Элизабет. Та передала кружку Хелен и обняла мужа, что-то зашептала. Золотая женщина! Её саму и за волосы оттягали, и отлюбить успели, а она о себе не думает, мужа утешает. Повезло Гарри с женой.

Не только друг познаётя в беде, нет. Да, ребятам не повезло, но это происшествие только укрепит их брак. Хочется верить. Пусть будет хотя бы такой плюс у подобного. Нельзя видеть только минусы, нет, нельзя.

Я убил человека, который мне не угрожал, да и Бушам, скорее всего, тоже.