Беги, мальчик, беги

Они уже приближались к опушке леса, но тут солдат вдруг остановился, сошел с тропы и, сделав несколько шагов, склонился над скрытым в кустах ржавым железным люком. Вокруг него земля была немного приподнята, и Юрек понял, что этот люк прикрывает вход в подземный бункер. Солдат поднял люк, стал спускаться по невидимым ступеням и сделал Юреку знак следовать за собой. Тот подошел и заглянул внутрь. Вниз вела железная лестница. Юрек спустился по ней. Солдат позвал собаку, и она прыгнула ему на руки. Дверь он оставил открытой. Правда, в потолке бункера, как увидел Юрек, имелось еще одно окно, длинное и узкое, но его почти полностью заслоняли кусты, и потому оно пропускало мало света. Под окном Юрек заметил деревянные ящики, покрашенные зеленой краской. Тут же стояли скамейка и видавший виды стул. Возле одной из стен лежали армейские одеяла и старые матрацы. У противоположной стены стоял открытый железный шкаф, в котором Юрек увидел бутылку воды и несколько консервных банок. На верхней полке лежала буханка хлеба. Юрек понял, что солдат бывает здесь часто.

Немец открыл банку консервов, отрезал толстый кусок хлеба, положил на него мясо из банки и дал Юреку. Потом бросил немного мяса в железную миску для овчарки. Собака не сдвинулась с места.

— Хорошая собака, — сказал солдат. — Ешь!

Только тогда собака подошла к миске.

Остаток мяса солдат взял себе и сел рядом с Юреком. Все трое ели молча. Кончив есть, солдат достал сигарету:

— Ты куришь?

Юрек содрогнулся:

— Нет.

«Пожалуй, этот немец не собирается меня убивать», — почему-то решил он. Солдат вытащил из кармана зажигалку и закурил. При виде зажигалки глаза Юрека вспыхнули. Как ему недоставало такой вещи в лесу!

— Вернер, — сказал солдат и показал на себя.

— Юрек, — сказал Юрек.

Солдат достал бумажник и извлек оттуда фотографию женщины с двумя детьми.

— Моя жена, — сказал он. — Мои дети.

Молодая симпатичная женщина и двое детишек, мальчик и девочка, улыбались Юреку с фотографии. Юрек тоже улыбнулся им.

Солдат засмеялся. Он поцеловал снимок и сказал с гордостью:

— Это моя семья! А где твоя?

Юрек ответил ему по-немецки, хотя его немецкий язык был на самом деле смесью еврейского с польским:

— Нас пятеро — три мальчика и две девочки. Может быть, они все уже погибли. Моего отца застрелили солдаты в поле, я сам видел, а мама… я не знаю.

Солдат грустно покачал головой.

— Война, — сказал он и выругался. — Мне приказывают разыскивать еврейского мальчика, светловолосого и без руки. Что это такое — еврейский мальчик со светлыми волосами и без руки? Это просто мальчик. А что такое я? Я просто солдат. Верно, Рекс?

Собака подняла голову. Вернер еще продолжал что-то говорить, но Юрек почти ничего не понимал. Разве что отдельные слова: «гестапо»… «Бог»… «люди»… «чем все это кончится»…

Потом солдат поднялся и направился к лестнице.

— Ты можешь оставаться здесь, — сказал он, помогая себе жестами. — А если будешь уходить, закрой люк. Но я еще вернусь.

И через несколько дней солдат действительно вернулся. Он принес несколько банок мясных консервов и буханку хлеба. Солдат приходил еще несколько раз, но нерегулярно. Иногда он даже оставался ночевать. Но им было трудно разговаривать друг с другом. Той малости немецкого и идиша, что знал Юрек, не хватало для свободного общения, а по-польски солдат знал лишь несколько слов. Поэтому, приходя в бункер, он просто похлопывал Юрека по плечу или гладил по голове, а потом угощал его конфетой или кусочком шоколада. Юрек ждал солдата и все больше скучал по нему. Ему не хотелось оставаться одному, но каждый раз, когда Вернер смотрел на часы, он понимал, что солдат собирается уходить.

А потом у него появилась идея. Он нашел в лесу кусок древесного угля, нарисовал этим углем на крышке одного из ящиков шашечную доску и половину клеток зачернил. Затем собрал шляпки от желудей и половину из них тоже закрасил углем. Вскоре пришел Вернер со своей собакой. Рекс радостно бросился к Юреку. Вернер поставил в шкаф очередные консервные банки, положил на скамью буханку хлеба и тут увидел сюрприз. Он широко улыбнулся и погладил Юрека по голове. После еды они сели играть в шашки. Теперь Вернер всегда оставался сыграть партию-другую, и порой, когда Юрек выигрывал, они оба громко радовались.

Но и это продолжалось недолго. Однажды, вернувшись из леса, Юрек нашел в бункере буханку хлеба и две банки консервов. На одной из них лежала зажигалка Вернера. Его сердце сжалось. Он понял, что никогда больше не увидит этого доброго немецкого солдата.