Беглая книга

Конхобар то шел, то бежал, поскальзываясь на влажной пожухлой траве. Он как всегда чуть подскакивал при ходьбе и болтал руками, как будто раздвигал какие-то несуществующие преграды.

– Ну что? – спросил его Фергус.

Глаза Конхобара блестели, как у одержимого. Видимо, у него в голове возникала очередная заморочка.

– Ребята, бросайте копать и быстро дуйте на ту поляну! – выпалили Конхобар, указывая куда-то позади себя. – Там.. вы сейчас увидите!

– Что-то случилось? – Найси напрягся и наморщил нос.

Ему не нравились эти резкие перемены в настроении "короля". К тому же ботинки промокали и не держали тепло. Хотелось скорее в электричку и домой. Девчонки уже раскладывали на земле клеенку, вынимали из рюкзаков термосы и пакеты с бутербродами. На свежем воздухе все время тянуло поесть, к тому же было холодновато. Согреваться было решено чаем, который зарядили в термосы еще с утра, и купленным в аптеке кедровым бальзамом.

– Там на соседней полянке – заорал Конхобар, – настоящая Эмайн Маха, а не то что здесь. Зря мы копали… Давайте туда, сами посмотрите, там она – настоящая!

– Да ты че, какая поляна? Какая Эмайн Маха? – Фергус начал злиться. У него, видимо тоже мерзли ноги. – Мы тут зря копали, ё-пэ-рэ-сэ-тэ? Целый день как у бабушки на огороде… Что ты там на поляне нашел? Может поганок каких, вот тебе и приглючилось?

– На соседней на полянке наш Конхобар ел поганки.. – задумчиво произнес Сетанта. Он давно замечал, что с "шефом", как он величал Конхобара, что-то не так.

– А вы сначала посмотрите, а потом глупости говорить будете. Частушечник-фольклорист нашелся! – Конхобар, как ни странно, не обиделся.

Часто он вообще не реагировал на самые едкие подколки, но мог надуться из-за ерунды. Вот чего он вообще не переносил, так это шуток по поводу древних ирландцев, которых он считал самыми правильными людьми из всех, когда-либо живших на свете.

– Кто-нибудь один хотя бы сбегайте за мной, я вам покажу, там такой холм, ребята, вы просто упадете.

– Не, – сказал Фергус, – никуда я не пойду. – раз начали копать здесь, то и будем здесь.

– Да не копать, посмотреть просто…

На соседней поляне, и правда, было на что посмотреть. Середину ее занимал идеально круглый холм, покрытый короткой травой, как ежик иголками. Красиво. Забавно. Прикольно. Наверное, во время Великой Отечественной здесь ДЗОТ какой-нибудь стоял.

– Вот здесь надо будет построить культовое сооружение для праздника, – по-деловому махнул рукой Конхобар, – Конечно, хорошо бы сделать здесь копию какого-нибудь друидического капища, но сведений о том, какими они были во времена друидов у нас нет, и поэтому… Ребят, вы меня слушаете?

– Не-а, – честно сказал Найси, – мы жрать идем.

Конхобар нехотя поплелся за остальными.

Девчонки с трудом, но развели костер, и то, ради чего ехали все, кроме Конхобара, началось. Найси в такие минуты ощущал прилив тихого пьянящего счастья. Над головой – небо, необъятное, какого в городе не увидишь, вокруг такая тишина, что песни сами собой поются, мысли приходят самые приятные, самые легкие, заботы далеко-далеко, за 258 километров отсюда. В душе он, как и все, считал Конхобара чокнутым: чего ради он выдумывал себе несуществующий мир, искал Эмайн Маху там, где ее в помине не было, собирал у себя народ на посиделки и читал псевдоирландские псевдосаги собственного сочинения? А с другой стороны… В одиночку же не уедешь вот так, в никуда на целый день. И потом именно у Конхобара на пьянке-посиделке Найси нашел свою Дейрдре, с которой хотелось рвануть не то что сюда, а вообще на край света… Хорошая, кстати, мысль!

Он посмотрел на Дейрдре. Она разрумянилась так, что не только щеки, но и подбородок у нее стал совсем розовым. Дейрдре…

Девочка ясноглазая С кудрями белокурыми

И щеками пурпурными.

Ее зубы белы как снег,

Ее губы красны как кровь.

Много крови из-за нее

Будет пролито среди Уладов.

Так звали роковую женщину из ирландской саги, красавицу из-за которой погибло много героев.

… По вине твоей будут оплаканы

О, женщина желанная,

Смерть Фиахны, сына Конхобара

И уход от Уладов Фергуса,

Красотой твоей будут вызваны…

И сама в своей горькой ярости

Ты решишься на дело страшное…

Милая московская Дейрдре, смешная и трогательная в своей куцей куртке и синем картузике, улыбалась своему Найси, который тоже не был похож на героя саги, у которого "щеки как кровь, волосы, как ворон, тело как снег". Когда он обнял ее за талию, она уткнулась лицом в его плечо и зажмурила глаза, вдыхая аромат его тела, перемешанный с запахом дыма.

Найси чувствовал, что ничего, кроме Дейрдре не существовало. Колбаскина хотелось послать на все три буквы, как и всю эту замороченную тусовку. Как всегда бывает, поначалу все виделось таким ярким, необычным, веселым и пьянящим. Но постепенно Найси начинал замечать, что из разу в раз повторяется одно и то же, Колбаскин заговаривается, особенно когда его "заносит", он выдает одни и те же мысли, от которых кисло во рту становится.