Беглец

Семеныч зашагал к автобусу. Она поплелась за ним. Те из людей, кто смог подняться и ходить, засуетились: пострадавших было много, и наиболее частыми травмами оказались переломы, растяжения, вывихи и порезы от разбитых стекол. Водитель вызвал службу спасателей и руководил действиями тех пассажиров, кто мог самостоятельно передвигаться. Раны перевязывали одеждой из чемоданов и сумок. Лекарственные и дезинфицирующие средства в аптечке быстро заканчивались. Самыми опасными оказались попавшие в вену осколки. Водитель накладывал давящие повязки и жгуты, которые становились вишневого цвета от крови.

Она расстегивала сумки, выискивала наиболее пригодные для перевязок вещи и благодарила судьбу, что водитель оказался с медицинским образованием. Увидев открытый перелом ноги у одного из пострадавших, Она невольно вскрикнула и с облегчением услышала вой сирен приближающихся машин скорой помощи. Она тут же отошла подальше, не в силах больше смотреть на травмы и раны. Семеныч находился в десяти метрах от Нее: сначала он помогал полной женщине встать и искал ее вещи, затем проводил ее до машин скорой помощи. После включился в медицинские бригады. Необходимые действия и первую помощь они оказывали прямо на месте и только потом перекладывали пострадавших на носилки, которые затем несколько мужчин поднимали наверх, по холму. Машины скорой помощи прибывали и сразу же отъезжали.

Семеныч обернулся, ища Ее взглядом, в котором Она если и не прочитала, то почувствовала его недоумение: на них, единственных, не было ни царапины, будто они только что подошли к автобусу, а не скатывались внутри него по склону.

Она опустилась на траву, наблюдая, как транспортируют людей, как кому-то оказывают первую помощь, как кто-то пытается найти свой багаж, как выползает солнце из-за синей дымки гор, как кто-то плачет, как кто-то кого-то зовет, как Семеныч втискивается в автобус, как к автобусу бежит врач и мужчины с носилками…

Ту самую девушку в платке вытащили из автобуса. Истошный крик девушки звенел в ушах. Лицо ее было усыпано торчащими осколками стекла, а из-под пальцев, прижатых ко впавшим глазницам, струилась кровь. Девушка билась в истерике от боли, ее с трудом удерживали на носилках двое мужчин.

«Нет. Не будет она смотреть на тебя», – они оба одновременно вспомнили Ее фразу. Семеныч с искренним ужасом встретился взглядом с Ней. Она умоляюще замотала головой с горестным выражением лица, отрицая даже косвенное совпадение сказанных Ею слов и несчастного случая.

Полицейские ограждали место аварии полосатой лентой. Семеныч, неприязненно всматриваясь в одинаковые лица полицейских, старался держаться от них подальше после случая с мистером Меркури и завещанием. Он помогал таскать сумки и чемоданы наверх к подъехавшему микроавтобусу для тех, кто отправится в аэропорт и не имеет претензий. Она, заметив, полицейских, поторопилась скрыться в микроавтобусе.

«Обычная авария? – Семеныч не мог успокоиться. – Это обычная авария, или Она что-то делает такое с пространством, что оно под Нее заворачивается?! Когда меня переехал Ребенок, Она сама сдернула меня с места и попросила подвезти домой. И ничего тогда не заметила. Задремала, будто. Хотя не спит никогда в машине»

Семеныч уселся рядом с Ней. Она взволнованно смотрела в приоткрытое окошко, нервно водя ладонями по бедрам. Щеки Ее горели. Водитель микроавтобуса курил, в ожидании разрешения от полицейских на отъезд. Они негромко переговаривались.

«Какая ерунда лезет мне в голову, – тут же осек себя Семеныч. – Это простая случайность и не более того. Она, наверное, виноватой себя чувствует. Сама недавно одной ногой была на том свете после падения вертолета. А я какую-то ночь пожалел».

Семеныч решил разрядить обстановку, а заодно, и помириться.

– Захоти, пожалуйста, домой, а то так и самолет разобьется. Хорошо, если мы погибнем сразу, а если изувеченными останемся? – шутка Ею не оценилась. – Приедем, и будет тебе ночь, хорошо?

– Что? – отстранилась Она от него.

– Ты же кричала в номере: «не хочу домой». Почти сработало, – попробовал улыбнуться Семеныч.

– Да? – возмущенно прошептала Она. – Давай, скажи, что та девушка в платке теперь не только на тебя не сможет смотреть, но и вообще ни на кого. Давай! Ко всем моим словам найди последствия! А сам чистенький ходи под небом!

Семеныч смолк, понимая, что озвученные Ею его мысли нелепы и, действительно, не могут иметь под собой оснований. Ему стало неловко.

– Я тут совершенно ни при чем! Знаешь, это очень неприятно, когда тебя считают причиной чего-то нехорошего! – сообщила Она ему, прислушиваясь к разговорам полицейских и водителя.

– Знаю, маленькая. А еще неприятнее, когда ты сам себя считаешь этой причиной. Поэтому мне тяжело с тобой проводить ночи. Совесть меня гложет, понимаешь? Не дави на меня.

Она сердито поджала губы. Потом повернулась к нему:

– Жизнь проходит. И ночи пройдут, а мне тебя не останется.

– Мы же договор подписали. Я тебе останусь.

– Да ну тебя. Придумал ерунду и ей аппелируешь теперь. Надо все делать вовремя.

Семеныч поморщился.