Беглец

Друзья мои, вы всё это поняли давно, всё давно разложили, всё придумали.

Как мог пропустить я то, что происходило? Вы внушили мне уверенность во всём, вы сделали всё, чтоб мог я нести слово людям. О, какими жертвами?!

Стоило ли само это слово того? Стоило ли оно жизни Иоанна, отданной за меня. Стоило ли это вечного поношения брата моего, как предателя, пострадавшего за слово?

Всё предусмотрели вы, мои добрые друзья, одного не могли знать. Невозможно было и представить, что от имени лучшего из нас, самого ранимого, самого прекрасного Иоанна, самого искусного в словах, фарисеи напишут наказание, коим распространят и утвердят свою власть над всеми, да ещё запретят наказание, ими писанное, осмыслить, подвергнуть сомнению. Кто из тех, кто слышал Иоанна, сможет не доверять ему? О, гнусный подлог!»

– То есть, получается, что они знали заранее и хотели сберечь Его, поэтому он поцеловал Иоанна? И казнили Иоанна? А Самого опоили на Тайной Вечери? Чтобы что? Чтобы не воспротивился?

– Выходит так, – задумчиво протянул Денис. – Но кто тогда воскрес?

– Подожди, мы слишком заморочились на этом тексте. Во-первых, у нас ни одного доказательства, что это написано Самим!

– Напомню, у нас нет ни одного доказательства, что он Сам вообще был! – парировал Денис. – В любом случае – это альтернативный текст самой священной книги. Причём на самой священной книге и сделан. Вот две книги, я начал уже их смотреть, они об одном и том же, но во второй, смотри, вот этот абзац одинаковый здесь и здесь. Но во второй книге, вот тут, ниже комментарии.

«Текст искажен. Причём тут две рубахи. Причём тут необходимость кому-то, да понятно кому, отдать вторую рубаху. Речь не о рубахах, не о чужих женах вовсе была. Речь о том, чтобы не привязывались человеки к миру земному. Не искали радости в вещах, ниже людях. Но только в себе. Учение больше и шире. Внести такое замечание про то, что нужно отдать рубаху, мог только тот, кто хотел эту рубаху получить. И сейчас учат неофитов нести вещи тем, кто читает им учение! О, гнусные люди! Воры!»

– Знаешь, что, – серьезным тоном сказал Борис. – Надо срочно регистрировать нашу находку, и срочно переписать текст для учёного сообщества, чтобы это невозможно было скрыть!

– Ага, – грустно улыбнулся Денис. – Передалась тебе моя паранойя?

Борис отмахнулся от товарища:

– Сегодня. Сейчас. Срочно. Такое точно захотят убрать, уничтожить, скрыть, мы должны сделать копии, выложить в академию, переслать верным товарищам. Максимум, на что может рассчитывать эта находка, если выживет, – это на то, что её объявят писаниной древнего дурака. Но лучше так, чем её не будет вовсе. А у неё есть теперь, после того, что ты прочёл, все шансы пропасть.

Вечерело. От лагеря в сторону города бесшумно двинулась чья-то фигура.

Глава 5.

«Все указывает на то, что найденный документ порочит честь и достоинство верующих, дискредитирует святую церковь, несет войну государствам».

Глава 6.

– Хорошо, но кто ж тогда воскрес? И воскрес ли вообще? – снова спросил Борис.

– Чем больше я читаю эту книгу, тем больше я убеждаюсь, что здесь нет никакой магии, никаких чудес. Всё, что здесь есть, – это разум и поклонение гуманности. В книге есть только любовь, любовь во всех видах. Посмотри, все абзацы о разуме, о сознании, о воле человека заменены чудесами. Словно бы разумного подхода к жизни не существует. Нет, везде оставлены только чудеса и воля далёкого бога. Вот слушай, что пишет:

«Человека не существует. Ему в новых книгах оставлено и дозволяемо только одно: носить рубахи к тому, кому нужнее, понятно, кому. Все попытки осмыслить что-то вымараны, вычеркнуты, на их месте – всегда одно слово «непознаваемо». Новые книги употребляют слово непознаваемо две с половиной тысячи раз. Что они хотят внушить? Разве только одно: бога не понять, он далеко, говорить с ним можно только через определённых людей, которых надо задобрить этими самыми рубахами?

Можно подумать, что для верующего нет ничего более нужного и правильного в жизни, кроме отдавания рубах?

И повсюду рассован страх, угрозы. Везде боль и страх, боль и страх. Если и есть где-то прощение, то рядом боль и страх. Боль, несчастье возведены в ранг бога. Новые люди, которым читали новые книги, хотят страдать, они считают, что чем хуже им, тем больше любовь бога. О, глупцы! Разве этому я учил вас? Что за гнусные люди написали гнусные книги? Что вырастет из людей, которые почитают за лучшее боль и страх? Кто растит себе армию покорных управляемых страхом людей? Кто хочет властвовать над ними безраздельно?!»

– Но это не отвечает на вопрос, кто воскрес, – вернул Борис Дениса к началу обсуждения.