Беглец

— Ну, это и ребёнок понял бы! — смерив её снисходительным взглядом, я принялся объяснять. — Каштарх банально хочет завладеть троном, женившись на тебе и убрав твоих родственников! Именно поэтому он велел тебя только доставить к нему, а не убивать. Теперь же он начнёт охоту с удвоенной энергией, потому что начало положено и теперь заговор уже не остановить. Думаю, уже запущены механизмы ликвидации твоего отца и брата. В скором времени на них состоятся покушения или просто произойдёт очень несчастный случай, что повлечёт за собой смерть обоих. А на тебя будет объявлена тайная охота по всему Мардинану. Думаю, он пошлёт на это дело всех своих людей и большое количество наёмников, ведь время поджимает!

Гномка только всё больше раскрывала в ужасе глаза и приоткрывала рот.

— И главное, я решительно не понимаю — как же это я умудрился влезть во всё это дерьмо?!

Глава 16 В Зингард!

Неожиданно показалась речка. Она была гораздо шире той, которую я пересекал в прошлый раз. Дорога выходила на широкий деревянный мост, пересекавший водную преграду.

— Ну, хоть первое приятное на сегодня! — удовлетворённо прокомментировал я появление возможности искупаться.

Алона только молча на меня посмотрела, но ничего не сказала. Я свернул с дороги, проехав немного вдоль по течению и остановившись возле густых кустов на берегу, спрыгнул с кареты и пошёл отвязывать лошадей. Путаясь в ремнях, я услышал голос гномки:

— Алекс!

— Да, — я повернул голову.

— Теперь ты меня бросишь? — обречённо спросила Алона, всё ещё сидящая на скамейке.

Я бросил развязывать лошадей и подошёл к ней, затем двумя руками подхватив принцессу, снял её с кареты и поставил перед собой. Глядя ей в глаза, я произнёс:

— Я уже говорил, что сволочь и подонок, который может совершить любую подлость?

Гномка кивнула.

— Так вот, эту подлость я совершать не буду. Понятно? Я довезу тебя в столицу, как и обещал, приложив по пути все свои силы, чтобы ты осталась целой и невредимой, клянусь своей кровью!

Как и в прошлый раз, клятва слетела легко, вызвав у меня только лёгкое недоумение. И как могли люди здесь поколениями верить во всю эту чушь, что такие клятвы не могут быть нарушены? Гномка в ответ на мою речь счастливо улыбнулась и обняла меня за шею, спрятав лицо на груди. Я машинально обнял её и погладил по голове, потеребив хвостик волос.

— Я всё-таки не такое чудовище, которым ты меня считаешь, — тихо прошептал я ей. (Ага, конечно, ведь я в сто раз хуже! Но тебе, дорогая, знать об этом не нужно.) — Так что, если я ещё буду по дороге возмущаться и проклинать свою судьбу, то ты не обращай на это внимания. Просто у меня своих проблем выше крыши, потому я немного нервничаю.

Гномка отцепилась от меня и хитровато посмотрела:

— Интересно, какие же это у тебя проблемы?

— Да так, ерунда! В принципе, ничего особенного… Просто один народ объявил меня своим врагом и с периодичностью в несколько дней посылает своих убийц за моей головой. В первый раз был один (если Нима посчитать, хотя и с оговорками), потом двое, потом почти три десятка… Вот теперь и гадаю, сколько пришлют на этот раз? — сказал я удивлённой гномке и пошёл дальше развязывать лошадей.

Распутав наконец эти узлы, я отправил конячек пастись, а сам принялся раздеваться. Обернувшись, застал Алону в той же позе. Даже удивление на лице осталось.

— Чего стоишь столбом? — обратился я к ней. — Ты купаться не собираешься?

Гномка помотала головой.

— Ну, как знаешь… А я вот окунусь.

Скинув с себя одежду, я разбежался и плюхнулся в речку. Она оказалась довольно глубокой, посередине где-то мне по шею, и я с удовольствием понырял, поплескался, смывая с себя грязь, а потом просто немного полежал, расслабившись и раскинув руки в стороны. Долго лежать было нельзя, так как течение быстро сносило меня вниз, поэтому я окунулся ещё несколько раз, а затем вылез на берег и принялся отряхиваться и выливать воду из ушей. Собакой я не был, поэтому отряхивание мало что дало, и я просто подошёл к карете, кинув взгляд на совершенно пунцовую Алону, сидящую рядом на травке, и достал свою сумку с сухой одеждой. Одевшись внимательно посмотрел на гномку, которая и не думала менять цвет.

— Ты что, голых мужиков никогда не видела? — поинтересовался я.

— Нет… — а я-то, наивный, думал, что сильнее покраснеть просто нельзя.

— Ребёнок! А ведь уже почти восемнадцать… Эх! — махнул рукой я.

Конечно, для меня это было дико, ведь наши дети уже начиная с тринадцати-четырнадцати лет, знают всё касательно птичек и пчёлок. А когда в шестнадцать к ним подходят отцы и начинают лепетать что-то об отношениях между разными полами, то те в ответ выдают им: «Батя не грузи! Я уже давно знаю все позы камасутры, а некоторые уже применял на практике! Может это мне тебе что-нибудь рассказать?…». А тут прямо святая наивность, а ещё принцесса!

— Ты и про секс ничего не знаешь? — спросил я немного побелевшую гномку.

— Про что?

— Про то, чем занимаются молодые мужчина и женщина, когда никто не видит?… или когда видят все, но это уже дело их вкуса.