Беглец

Лошадей я распрягать не стал, дела то всего на минут десять! Стащил с кареты гномку и усадил на травке рядом с собой, чтобы карета закрывала нас от взглядов с дороги.

— Сейчас будем учиться, — предупредил я. — Это очень опасно, зато быстро!

— Опасно? — встревожилась гномка.

— Только для меня, — успокоил я её. — Тебе будет нужно сделать только то, что я скажу, и всё будет хорошо. Во-первых, расслабься и не сопротивляйся. Сейчас я взгляну тебе в глаза, и из меня тебе в голову польются знания. Не старайся их тянуть на себя, этим ты меня убьёшь. Просто расслабься и смотри мне в глаза, принимай мои знания и старайся их аккуратно уложить в своей голове. Вот и всё!

Ага, это ей я объяснил, что всё это так просто. Мне это будет гораздо сложнее. Вначале нужно подготовиться. Сконцентрировавшись, я отправился на свою полянку с цветами и принялся за работу. Определив знания общего языка, как фиолетовую кукурузу, я мысленно вырастил рядом ещё одну и аккуратно выкопал её с корнями, а затем вынырнул немного из транса и взглянул в тревожные глаза гномки, аккуратно обхватив её голову руками и приблизив к своей.

— Расслабься… — прошептал ей я мысленно и почувствовал, что тревога стала уходить. — Хорошо, теперь начнём.

Медленно, словно полную чашу, я мысленно взял эту кукурузу и через зрачки гномки отправился в её светлую пещерку, таща за собой своё растение. К моему удивлению, обратный процесс был намного легче — я практически моментально протащил знания её языка себе, а сейчас информация сочилась медленно, со скрипом. Может сыграло свою роль то, что гномка была без сознания? А почему тогда в первый раз меня учитель сперва заставил сломать волю человека, если нужно было его просто оглушить? Я подумал об этом только сейчас, причём с удивлением, как же учитель мог этого не знать? А потом удивился повторно, почему же это я не испытываю сожаления, ведь после этого закончилась одна моя жизнь? И сразу же понял почему — ведь после этого появился Я! К чему мне сожалеть о своём рождении!

Тем временем знания, наконец, перетекли в мозг гномки и в моих руках опять сформировалась кукуруза, которую я аккуратно посадил рядом с большим белым грибом. Пускай однотипные знания будут рядом, иначе будет путаница в каталогах, подумалось мне. Плеснув немного своей энергии, я убедился, что кукуруза надёжно прижилась, а затем вынырнул из глубин мозга принцессы. Придя в себя, я отодвинулся немного от Алоны.

— Ну как, понимаешь меня? — спросил я на общем.

Принцесса только ошеломлённо на меня посмотрела, и открыла рот:

— Охренеть! Так ты маг! А какого лешего мне ничего не сообщил?! Я тут тихо шизею в тряпочку, а он морозится, изображая последнего лоха!!! — выдала она мне на чистейшем русском.

— Мля-я-я-я… — протянул я.

— … твою мать! Иди на …, … … и, … …, меня не …!!! — выдала тихо офигевающему мне принцесса. Потом улыбнулась и добавила:

— Прекрасный язык! Столько красочных выражений. Понятно, почему он называется общим, ведь такое точно будет каждому понятно!

Я покряхтел, переваривая фразу, и сказал:

— Вынужден тебя огорчить, это не общий.

— А какой? — не поняла принцесса.

— Этот язык называется русским.

— А кто на нём разговаривает? — решила уточнить Алона.

— Мы с тобой! — ехидно ответил я.

— Нет, Алекс, я серьёзно!

— И я серьёзно, — всё также ехидно ответил ей я. — Никто его больше не знает, потому что это мой родной язык! Более того, если ты вдруг найдёшь того, кто его поймёт, то я весьма и весьма удивлюсь.

Гномка молчала, переваривая, а потом всё же спросила:

— Откуда ты, Алекс?

— Издалека, — ответил я ей, но видя, что гномка не уймётся, продолжил. — Мой дом в другом мире.

Гномка испуганно на меня уставилась:

— Так ты всё же демон, а не полукровка, как говорил!

— Может быть, я ведь не знаю, как они выглядят, поэтому сравнить не могу.

— Они точно как ты! — обвиняюще посмотрела на меня она. — Сильные, ловкие, непобедимые. Могут притвориться любым существом, чтобы втереться к тебе в доверие, а на самом деле хотят получить только кровь и страдания!

Я задумался, но потом решительно отрезал:

— Я не демон! Страдания и кровь меня не прельщают, к тебе в доверие я не втираюсь, а это тело я ношу уже двадцать шесть лет!

— Сколько? — похоже последняя цифра выбила из головы гномки все предыдущие доводы.

— Двадцать шесть, — повторил я. — А что, выгляжу моложе?

— Значительно, — кивнула гномка. — Я бы дала тебе лет восемнадцать, может девятнадцать… Но двадцать шесть!