Беглец

Предлагались разные варианты засылки антисов к Ларгитасу. Первый, к которому склонялся и сам Кешаб, строился на выжидании и молниеносном броске. Согласно ему антисы ждали на границе ларгитасского сектора пространства, сидели тише мыши, не привлекая к себе внимания. И как только сканеры центра наблюдения возвестят о взлете героя дня, Кешаб с компанией срывался с места и на скорости, предельной даже для матерых велетов, несся к Ларгитасу. Налетал, хватал за шиворот, утаскивал прочь, прежде чем враг опомнится и преградит дорогу боевыми эскадрами.

Скорость антисов при максимальном разгоне была несравнима со скоростью медлительных кораблей, какая бы раса ни построила убогие жестянки.

Такое решение имело очевидные плюсы – скрытность и внезапность. Минус здесь был один, зато жирный: Натху родился антисом, как и Кешаб с компанией. Дети, вне сомнений, уступают взрослым в выносливости, но на спринтерской дистанции шустрый мальчишка вполне способен опередить бегущего к нему мужчину. Рванет заячьей скидкой, пойдет петлять между домами и гаражами – извините, спутниками и астероидами! – нырнет в проходной сквозняк «кротовьей норы», рябой от звездной пыли, и поминай как звали! Эксперты расходились во мнениях, считая и пересчитывая модели перехвата. Кешаб бесился, называл экспертов дурными словами; заверял, что успеет, давал сто процентов гарантии, двести, тысячу процентов. Увы, с недавних пор Злюке Кешабу верили слабо – знали, что от одного упоминания про Натху у Злюки летит крыша.

Второй вариант предполагал тайное проникновение взрослых антисов в систему Ларгитаса на манер диверсионной группы. Когда у Кешаба спрашивали, в состоянии ли антисы ужом проскользнуть в щель между ларгитасскими фрегатами и галерами Великой Помпилии, а потом, в тылу флотилий, подкрасться к планете так, чтобы их не засекли, Злюка отмалчивался, хмурил брови, хрустел пальцами. Нестись сломя голову за добычей было, в его представлении, куда достойней для владык космоса, чем красться по задворкам. Позор, читалось на лице Кешаба. Стыд и позор! В отличие от гордого лидера его напарники, Вьюха и Капардин, утверждали, что это вполне реальный способ. Во всяком случае, реальнее, чем рвать когти от границы сектора к Ларгитасу, рассчитывая, что Натху, выдернутый в волну насильственным путем, остолбенеет от испуга и даст себя сцапать.

Выбор между лихим налетом и тишайшим подлетом превратил генерала Бхимасену в знаменитого осла – Бхимасена переводил взгляд с одной копны сена на другую и не знал, с какой начать завтрак. Ставки были слишком высоки, чтобы ошибиться.

И вот: чудо.

Разве оно не трубило в трубы, подтверждая, что миссия брамайнов угодна богам?!

– Хорошо, – кивает гуру.

Рассказ генерала о решении Королевского Совета Ларгитаса, доброй волей пригласившего Злюку Кешаба к самым границам родной планеты, йогин выслушивает бесстрастно – чем, признаться, немало обижает Бхимасену. Генерал ожидал восторга, танцев вприсядку. Казалось, это он, генерал Бхимасена, лично убедил ларгитасское правительство нырнуть в болото гибельного хитроумия – и теперь требует аплодисментов.

– Очень хорошо. Какая же вторая новость?

– Я обещал вам шанс вернуться. – Генерал все еще обижен. Жалкое «хорошо», даже со снисходительной приставкой «очень», его не устраивает. – Коллант, в котором вы полетите, задержится на Ларгитасе. Они будут ждать вас на безопасном расстоянии. Таков уговор. Вам нет нужды спускаться в бункер. Если вы уцелеете в случае «горячего старта» Натху…

Это значит, что коллант будет ждать на орбите. Рисковать малыми телами, оставаясь возле бункера, коллантарии не хотят.

– Если вы уцелеете, – повторяет генерал, – вас подберут. Вас доставят домой. Это все, что я могу для вас сделать. Если же по каким-то причинам ваша эвакуация сорвется…

Он долго молчит, кусает губы.

– Если так, гуру-махараджа, вы знаете, что делать.

В иной ситуации Горакша-натх поправил бы Бхимасену, требуя правильного обращения. В иной ситуации, но не сейчас. Случается чудо, еще одно чудо, которого гуру ждал в последнюю очередь. Бесстрастие превращается в горсть щепок. Миг – и оно сгорает в нахлынувшем пожаре страстей, от которого йогин, сказать по правде, отвык. «Если вы уцелеете в случае „горячего старта“…» Если я уцелею, мысленно повторяет Горакша-натх. Если я уцелею… Слово «я» возвращает себе полузабытый смысл, вонзается в сердце отравленной спицей. В полутьме, в полусвете, задыхаясь в пучине тысячи вещей и миллиона образов, забыв, кто здесь йогин, а кто генерал, гуру спрашивает хриплым шепотом:

– Эвакуация?

– Эти живоглоты запросили вдесятеро! Как же, такой риск! Командование согласилось: а куда деваться? Пожалуйста, Вьяса-джи! Вернитесь, умоляю…

– «Горячий старт»?

– Мы обязаны учесть такую возможность.

– Часто ли он случается при повторном старте юного антиса?

– Редко. Но юного антиса готовят ко второму старту. С ним работают, объясняют, успокаивают. Если же парень стартует без подготовки, при покушении на жизнь малого тела…

Первый «горячий старт» Натху был локальным, вспоминает гуру. Квартал не сжег, мать спас…