Беглец

«Антис в большом теле – это подвижный, энергетически насыщенный разум, способный к перемещению между материальными объектами и активному воздействию на окружающую среду. Ментал в рабочем состоянии – подвижный, энергетически насыщенный разум, способный к перемещению между психическими объектами…»

Антисы – телепаты? В большом теле все антисы – телепаты?! Просто им забыли об этом сказать? А кто бы им сказал?! Да еще в открытом космосе?! Антисы рождаются только у энергетов, менталы – у техноложцев или варваров. Если антисы – менталы и даже не подозревают об этом, то не может ли быть так, что мы, менталы – антисы, и тоже об этом не подозреваем?!

Сколько еще открытий пошло прахом, потому что мы не желаем делиться секретами?!

– Папа?

От Натху пахнуло тревогой. Те миллисекунды, что ушли у Гюнтера на ворох мыслей, галлюцинаторный комплекс превратил в добрую минуту, если не больше.

– Все в порядке, малыш. – Язык не поворачивался звать малышом косматого исполина. – Твои друзья обжоры. Они готовы кушать с утра до ночи. Я не могу все время играть для них.

– Ты им нравишься, папа. Ты живой ням-ням.

Схватив булаву, Натху погрозил криптидам. Из глотки питекантропа исторгся громовой рык. С очевидной неохотой спруты вернулись к сбору земляники: казалось, детям после конфет выставили на стол кашу. Тем не менее ослушаться вожака никто не посмел.

– Вы действительно его отец. Теперь я вижу.

Темнокожий аскет сменил позу. На коленях у него лежал трезубец: черный, под цвет волос. С таким изображают чертей в детских мультиках. Самое то, согласился Гюнтер. Для убийцы-брамайна, явившегося за Натху, лучше не придумаешь.

– Гюнтер Сандерсон, надо полагать?

– Да, я отец Натху. А вы кто такой?!

Слова блестели как сталь. Слова затачивались под бритву. Гюнтер ничего не мог с этим поделать: один взгляд на аскета – и сердце вскипало от ненависти.

Брамайн остался бесстрастен, но Гюнтера было не обмануть. От аскета тянуло кислятиной сомнений. «Ответить? – колебался аскет. – Нет? Если ответить, то что именно?!» Ненависть сменилась яростью. Коридоры, сказал себе Гюнтер. Коридоры бункера, Линда Рюйсдал, бой с террористами. Запреты, напомнил Гюнтер-медик. Запреты, взорвался Гюнтер-невротик. Запреты, да? Ограничения?! Там я не церемонился и здесь не стану!

Вернулась раковина. Гюнтер не стал подносить ее к губам – примостил на коленях, копируя аскета с его трезубцем, легонько погладил пальцами, будто ласкал кошку. Раковина откликнулась довольным урчанием. Миг – и урчание перешло в рокот морского прибоя.

– Так кто же вы?

– Марут, – ответил брамайн. – Зовите меня Марутом.

Прибой надвинулся, вырвался из раковины. Захлестнул брамайна, подхватил скрытое за каменной грядой слов, вынес на берег, к Гюнтеру.

– Ложь!

– Откуда вы знаете?

– Марутами были ваши дружки-террористы! А вы…

Он намеренно не закончил фразу, отслеживая реакцию брамайна. Нырять на глубину, не имея опыта работы в большом теле, Гюнтер опасался. Пусть то, что нужно, само всплывет на поверхность. Раковина продолжала рокотать. Губы аскета остались плотно сомкнутыми, но провокация удалась. Брамайн барахтался в прибое, нити ловчих водорослей зацепились за рефлекторный эмоотклик – не такой уж ты и бесстрастный, приятель! – эмоции потянули за собой ассоциативные цепочки воспоминаний. Над брамайном возник дрожащий мыльный пузырь, похожий на скверно отрегулированную голосферу.

…Бункер гостеприимно раскрывает ворота, принимая в себя семерку марутов, божественных воинов, обликом подобных субедару Марвари. Сам субедар уже внутри: расширив дыру в заборе, он проник за периметр и добрался до угла здания…

Образы, вызванные к жизни словами Гюнтера, роились, цеплялись шестеренками, превращались в замысловатый механизм.

– …Со всем уважением и припаданием к вашим лотосным стопам, гуру-махараджа…

– Пожалуйста, не называйте меня так. Вы не мой ученик, между нами нет отношений наставника и последователя.

– Да? – Субедар-майор Марвари изумлен. – А по-моему, есть! Кто тут собрался учить нас воевать, если не вы, гуру-махараджа?..

Глубже, дальше, назад по временной оси:

– …Не называйте меня так, генерал.

– Как мне называть вас?