Беглец

Сейчас брамайн захлебнется гноем собственного страха, сойдет с ума. Я переоценил свои силы, крикнул Гюнтер-невротик. Дренаж, закричал в ответ Гюнтер-медик. Срочно нужен кси-дренаж! Кавалер Сандерсон отчетливо представил, как дренажный катетер входит в место рассечения, как начинает работать вакуум-насос, откачивая гной из области блокады. Такие операции выполняет бригада врачей – или же те из менталов, кто прошел обучение на Сякко. Каждый сякконский выпускник – сам себе бригада из шести человек.

Прорвав пелену тумана, с неба рухнула колонна: ржавая сталь. Нет, не колонна – труба добрых трех метров в диаметре! Мелькнул косой срез черного жерла, труба с хрустом вошла в нарыв, откуда лился гной. Послышался чмокающий, сосущий звук, в трубе громко забулькало.

– Папа? – эхом отдалось в голове.

– Натху?! Прекрати! Тебе будет плохо!

– Не-а!

В небесах чужого разума мелькнул образ сына. Натху ухмылялся, облизывался, гладил себя по округлившемуся животу – не питекантроп с дубиной, а проказливый мальчишка.

– Это яд! Нельзя!

Он погибнет, взвыл Гюнтер-невротик. Смена матрицы реакций, отметил Гюнтер-медик. Благословенные последствия «путанки» – мальчик переключился, сейчас Натху не человек, а хищная флуктуация континуума. Для таких человеческие эмоции – пища. Любые эмоции, без разбору. Ужас, боль, отчаяние – все будет усвоено и переварено.

Гюнтер представил зависть криптидов, не допущенных к деликатесу, и нервно захихикал. Только истерики ему не хватало, да.

Труба жадно пульсировала. Временами по ней пробегали волны сладостной дрожи. Снаружи труба обросла редкими жесткими волосками – каждый длиной с Гюнтерово предплечье и в пару пальцев толщиной. Волоски топорщились, вибрировали: комариный хоботок при трехсоткратном увеличении. На миг Гюнтер представил себе не питекантропа, но комара-гиганта с мордой Натху – и едва сумел избавиться от мерзкого образа.

Переведя дух, он взялся за раковину. Река вокруг острова постепенно очищалась, волнение улеглось, ядовитый туман рассеивался. Мощный глас раковины превратил в крошку следующий слой скорлупы. Дренажный катетер ухнул вглубь. Он плямкал, всасывал, давился. И вдруг обиженно засипел, зафыркал – так пластиковая соломинка скребет по дну опустевшего бокала, когда пьяница силится всосать остатки коктейля, но втягивает лишь воздух. Хобот ворочался в поисках поживы. Гюнтер-невротик вступил в борьбу с рвотным рефлексом, а Гюнтер-медик задавил в зародыше гадкую мысль о том, чем, кроме звездной земляники, питался Натху все время, пока скитался по космосу со стаей криптидов.

Издав неприличный звук, хобот вознесся в мглистое поднебесье и исчез.

С осторожностью сапера, склонившегося над таймером взрывателя, Гюнтер заглянул в пролом. Гной был удален насухо, на краях пролома собирались капли воды: прозрачные, чистые. Воспоминания брамайна? Те, до которых он стремился добраться? Почему их так мало? Возможно, если вскрыть еще один слой, удастся добраться до водоносного горизонта? Гюнтер-невротик представил, как вместо воды навстречу хлещет новый поток отравы. Придет ли Натху на помощь еще раз? Справится ли?!

Давай, велел Гюнтер-медик. Не попробуешь – не узнаешь.

Он попробовал и узнал.

В глубине нарыва что-то звонко лопнуло. В лицо ударил горячий гейзер. Молодой человек захлебнулся, ослеп, оглох. Каким-то чудом он успел схватиться за край пролома. Гейзер извергался с неослабевающей упругой мощью, хлестал, смешивался с водами реки. Под его напором Гюнтер не мог вдохнуть. Он терпел сколько мог, а потом не выдержал: открыл рот, и чужая горячая память, не успев остыть до приемлемой температуры, хлынула в него. Гюнтер закричал, забулькал, давясь обжигающим супом чужих воспоминаний. Поданные под ужасающим давлением, те гвоздями вбивались в желудок, нет, в рассудок кавалера Сандерсона.

Космос, взвыл Гюнтер-невротик.

Космос, отметил Гюнтер-медик. Да, это космос.

III

Брызги летят во все стороны.

– Срочно! Вызывает станция орбитального слежения «Око-три»!

– Центр-один на связи. Что у вас стряслось?

– Три волновых объекта вышли на орбиту Ларгитаса!

– Три волновых… Антисы?!

– Анализируем волновые слепки…

– Это антисы?!!

– Да, это антисы!

– Кешаб, Вьюха и Капардин?!

– Проводим сверку с атласом Шмеера – Полански…

– Поторопитесь!

– Нет! Это не они!

– Кто это?

– Данные в атласе отсутствуют!

– Повторите!

– Проводим повторную… Есть совпадение! Это Натху Сандерсон! Повторяю: Натху Сандерсон! Двое других не идентифицируются…

Цвет: бело-голубой с прозеленью.

Звук: гул электромагнитного поля.

Движение: шар планеты удаляется.

Темп: allegretto[9].

Слабеет, затихает позади плеск гравитационных волн. Лишь лучи сканеров, блеклые и немощные, тянутся вслед беглецам, обшаривают космическое пространство во всех мыслимых диапазонах.

Уточнение: во всех мыслимых с ущербной человеческой точки зрения.

Движение: сбоку надвигается шар поменьше.

Темп: vivo[10].