Читаем Беглец полностью

Беглец

— Раз сказал, так оно и есть. Ему лучше знать, — сказал Вениамин. — Только на хреновину эту я всё равно не поеду.

— На экспертизу, что ль? — сразу догадался Федор Николаевич.

— Ну да. Ошибутся по пьянке, а я потом глазами свети.

— Какую экспертизу? — спросила Ольга.

— Экспертиза для сюрприза, — как всегда, некстати встрял Ленчик.

— Опять встреваешь! — сделав вид, что сердится, одернул его Федор Николаевич и, повернувшись к Ольге, попытался объяснять: — Тут в ваше отсутствие выяснилось… То есть не выяснилось, конечно, а предположение такое прозвучало… Даже не предположение, а так…

Не стерпев, вмешался Вениамин:

— Мне ваш, извиняюсь, муж, или не знаю кто, предложение сделал, чтобы я его непосредственным родителем оказался. Отцом то есть. А поскольку вот этот херувим, — притянул к себе Ленчика, — тоже моими трудами предполагается, получается, сводный братец. Значит, и его туда же, на экспертизу.

— А экспертиза зачем? — всё ещё не понимала Ольга.

— Как я понимаю, чтобы сомнений полностью избежать.

— Теперь говорят, даже с покойниками родственную связь устанавливают безошибочно, — добавил Федор Николаевич.

— А почему вы на экспертизу не хотите? — спросила Ольга. — Сомневаетесь?

— На кой она мне? Мне и без того все полностью известно.

— У меня папа умер, когда я в десятом классе училась. Ему даже сорока не было. Как я тогда жалела, что у меня ни братика, ни сестренки. Так бы их любила.

— Старики живут, а молодые жить не умеют, — словно очнувшись от забытья или сна, сказала Женщина.

— Что значит — «не умеют»? — спросила Ольга.

— Чтобы жить и жить. Как есть, так и жить. А им какую-то особую жизнь подавай, чтобы все подряд хорошо было.

— Разве это плохо? — удивилась Ольга.

— В исторической ретроспективе всегда была надежда на хорошую жизнь, — высказал свое мнение и Федор Николаевич.

— Катька! — окликнул Вениамин снова задремавшую было Женщину. — Не спи давай! Если он там у тебя ещё сидит, пускай хоть головой кивнет — соглашаться мне в его отцы или как?

— Соглашайтесь, — сказала Ольга. — Он будет рад, если у его сыночка будет дедушка.

— Голову наклонил! — вскрикнула Женщина. — Соглашайся!

— Точно, что ль? — все ещё не верил Вениамин. — Ни хрена не вижу.

— Насчет сыночка намерения только? — тихо спросил у Ольги Федор Николаевич.

— «Намерения сердца», — улыбнулась Ольга. — Кажется, светать начинает…

— Светает… тает… летает… знает… расцветает… — стал подбирать рифмы Ленчик.

Женщина неожиданно поднялась из-за стола, упала на колени и склонилась в земном поклоне.

— Ты чего? — удивился и, кажется, даже испугался Вениамин.

Женщина не отвечала, застыв в глубоком поклоне. В это же время, в тот самый угол, на который она все время ссылалась, в верхнюю створку разбитого окна пробился первый проблеск рассвета.

— А меня Венька новой песне научил, — подошел к Ольге Ленчик. — Хочешь спою?

— Нам с тобой только петь и осталось, — вроде как согласился Вениамин. — Пойдем по свету — я с гармошкой, а ты с ладошкой.

— Пусть поет, — разрешил Федор Николаевич.

— Пой, пой, — согласно кивнула Ольга.

— Хорошая песня Богу в радость, — поднявшись, одобрила Женщина.

Ленчик запел. Взяв гармошку, Вениамин стал подбирать мелодию. Потом они запели вместе.

Еле слышно часыНа запястье стучат,От рассветной росыДальний луг серебрится,Хрипло цапли кричат,В ряске рыбы молчат…Все же стоило, братцы, родиться.Пусть судьбины рукаКозни всякие строит,Жизнь течет, как река,И жить все-таки стоит.

(Стихи Николая Зиновьева)

Эпилог

Почти год спустя после того, как в одной из областных сибирских газет был напечатан «преждевременный некролог» о покушении и якобы смерти известного предпринимателя Сергея Зотова, в той же самой газете напечатали небольшую статью под заголовком «Пробег к измене или рухнувший имидж». Приводим её целиком.