Беглец между мирами (СИ)

— Надо же, новенький очнулся. Сильный попался скот! Едва три дня прошло, а он уже в сознании. На, попей, дорогой, тебе станет легче. — Он протянул ему бурдюк, и тот, схватив его обеими руками, жадно припал к горловине. Он сделал с десяток глотков подряд, жадно терзая горлышко сосуда, но через время понял, что с водой что-то не так. Она имела странный привкус и была гораздо тягучее обычной воды. Славик встрепенулся и попытался выплюнуть горлышко бурдюка, но крепкие руки мужчины схватили его за затылок и прижали к губам горловину. Он надавил на бурдюк, и жидкость ворвалась ему в глотку, перекрывая дыхательные пути. Он начал задыхаться. Когда воздуха в легких оставалось едва на полминуты, руки охранника разжались, и Славик начал судорожно дышать, отплевывая на пол излишки жидкости, которые чуть не наполнили его легкие. Мужчина заулыбался и толкнул раба в грудь ногой, так, что тот упал навзничь. — Ты легко отделался беглец! Мы слышали, что в городе, во время нашего отплытия поймали убийцу, девушку. Но мы то с тобой знаем, что того паренька на постоялом дворе пришил ты… Ну что ж, тебе будет приятно узнать, что за твое преступление сожгут невинную девушку. — Страж улыбнулся и отправился обратно к лестнице, а на Славика накатила теплая волна бессилия, которой он не смог сопротивляться. Глаза вновь застелила пелена, и он погрузился в забытье, не понимая, что с ним происходит.

Через некоторое время эффект от напитка ослаб и Слава очнулся. Приходя в себя, он попытался обратиться к силам кристалла, но Детритас не отвечал, как будто спал, так же, как спал только что он сам. В нем чувствовалась некая пульсация, но достучаться до ее истоков не выходило. Он приподнялся и оперся спиной на стену, что была позади него. Его еще немного покачивало, но внутренняя тошнота немного отступила, и он почувствовал, что качает не в его сознании, а вся комната переваливается, словно заваливаясь на свои же, стены. В углу шевелились тела, словно ворох мусора ожил и пытался уйти с этой помойки. Воздух в комнате был затхлый и очень плохо пах. Дышать было почти не возможно, но он понемногу принюхивался. Изредка звенели цепи, которыми были прикованы пленники, продолжали пищать крысы, и иногда кто-то вскрикивал, словно ему причиняли кратковременную, но резкую боль. Крысы наверно кусают рабов. У него было впечатление, что его желудок прилип к спине, а губы зашили грубыми нитями, поэтому он не мог их разомкнуть, чтобы спросить людей в конце комнаты, где они находятся.

Сверху потолка слышались редкие звуки, и шаги. По всем фактам, Славик находился в трюме корабля. Об этом говорило все: шатающаяся комната, трап и люк в потолке, через который приходил охранник, крысы и шум бьющихся волн о борт судна. Теперь в голове немного начало проясняться. Последнее, что он мог вспомнить — это смерть его товарища Римра, с которым они прибыли в Фирс. Но постепенно к нему вернулись воспоминания и о побеге, и о таверне «Сломанный клык», и… «Твари!!!» — Мысленно зарычал Славик, когда вспомнил мерзкую рожу молодого вербовщика Ратана. — «Опоил меня!» — теперь он понял где он. Он попал в рабство на корабль контрабандистов, и теперь он их собственность.