Беглец между мирами (СИ)

— Снимай рубаху! — взвизгнув от нетерпения, сказала она. Славик же в свою очередь, от такого стремительного наскока с ее стороны, отпрянул назад, не понимая, зачем ему понадобилась его пропахшая потом футболка. Но девушка, требовательно на него посмотрев, сама принялась стягивать его футболку через голову и, закончив эту процедуру, замерла. Она смотрела ему на грудь, которая вздымалась от волнения. Затем ее пальцы нежно коснулись кожи в районе сердце, но он не почувствовал этого прикосновения, а внутри груди запылал пожар плещущейся силы. Мощь так и рвалась из него наружу и, не сумев ее обуздать, он схватил девушку за плечи. В этот самый момент, словно волна выплеснулась из его груди и девушка, отброшенная ею, перелетев костерок, упала на зеленую траву, а его отшатнуло на несколько шагов назад. Он, не понимая, что произошло, но сделав несколько шагов в сторону незнакомки, остановился. Девушка сидела на сырой земле и ошеломленно смотрела на него. Точнее не на него, а туда же, куда и прежде, на его хорошо развитые грудные мышцы. Он опустил голову и посмотрел в район своего солнечного сплетения. Там, он увидел нечто непостижимое и пугающее, одновременно. Чуть выше солнечного сплетения, точно между грудных мышц, красовалось неведомое пятно, ярко белого цвета. Пятно было похоже, на белое солнце по форме, с тянущимися в разные стороны щупальцами, разной длины. По кромке этого солнца бежали темно-синие венки, внедряясь вглубь кожи, предавая всей фигуре бледно-голубой светящийся ореол. Лучи этого солнца светились белесым светом, а центр этой фигуры, словно пылал, ярким мерцающим красным проблеском. На ощупь, новая часть организма Вячеслава, была рельефной, хотя каждая из граней, была гладкая как, отполированное бушующим морем, стеклышко. Он дотронулся до этого кристалла в груди, и это прикосновение показалось ему до боли знакомым. Таким же по тактильным ощущениям был потерянный им, кулон. Это украшение он проносил с собой всю свою жизнь, и те попытки его снять, принимая горячий душ или же отправляясь в экстремальные путешествия, которые он так любил, никогда не увенчивались успехом. Ему каждый раз было жутко неуютно без подаренного родителями талисмана. Это чувство было сродни ощущению себя обнаженным, перед предстоящим проходом, через многометровую, колючую рощу.

Вначале Славик испугался этого волшебного имплантата в своей груди, но все его естество, просто кричало ему, что все в порядке, что так и должно быть. И он начал потихоньку успокаиваться, уже не так рьяно противясь новой части своего организма. Сознание подсказывало ему, что это тот же самый кулон, подаренный его папой и мамой, но теперь это не просто ювелирное изделие, теперь — это часть его самого.

Он слушал пульсирующую мощь у себя в груди, словно плавную мелодию, порожденную самой жизнью, и наслаждался. Он видел необузданный поток энергии, оживший в этом белом солнце, врезавшемся ему в грудь, и пытался мысленно в него пробраться, пытаясь понять, что же оно из себя представляет. Эти попытки были похожи на пробу, разбить головой мраморную гору или же проплыть через толщу моря к самому дну, с горящей спичкой в руках. Чем больше Слава пытался проникнуть в недра этого энергетического потока, тем больше это казалось невозможным. Он тратил жизненные силы, пытаясь пробиться за грань неизведанной, первобытной энергии, натыкаясь на все новые преграды, пока, наконец, они не иссякли. И обессилив, он упал на колени, схватившись руками за грудь. В отчаянии и диком испуге, он пытался врезаться пальцами под этот мутно-белый кристалл с алой пульсирующей нитью внутри. Пытаясь подковырнуть его по краям и вырвать его из груди, но чувствуя лишь боль, причиняемую собственной коже, обреченно завыл и упал на колени.

Девушка, подбежала к нему, и нежно, по-матерински обняв, приласкала его голову, погладив по русым, слегка волнистым волосам. Он успокоился и страх отступил, а кристалл внутри, словно подтверждая его же собственные чувства, дал понять, что боятся нечего, что теперь они единое целое.

* * *

Просидев до сумерек в тишине, Славик уже полностью успокоился, ожидая возвращение его таинственной спутницы. Она, указав куда-то в сторону леса, взяла свой лук и ушла охотиться. Голод совершенно не чувствовался из-за пережитых эмоций и не думая абсолютно не о чем, он просто смотрел в костер, пламя которого девушка велела поддерживать до ее возвращения. Это была не глупая идея, так как он совершенно не знал, какие хищники здесь могут обитать.

Девушка вернулась с охоты, несся в одной руке свой лук, а в другой руке не признанную памятью Славика, дичь. Она ловко разделала тушку, избавившись от лишних внутренностей, и насадив на палку, похожую на тростник, опалила дичь над костром. В воздухе мерзко запахло палеными перьями, но в то же время, рот переполнился слюной, в предвкушении ужина. Он был жутко голоден.