Беглец на задворках Вселенной (СИ)

Как можно не видеть, что ты летишь через горящие дома и лес??? И что летишь во что-то неимоверно страшное, чёрно-красное, горячее и опасное? Как можно не понимать, что корабль срочно нужно разворачивать или хотя бы на время остановить: что-то идёт не так? Нельзя лететь туда, где кромешный ад, да ещё делать это с улыбкой на устах!

Немного успокоившись, я понял, от моей паники толку выйдет немного. Нужно взять себя в руки и что-то предпринять. И вот тут картинка поменялась.

Нет, мы по-прежнему летели прямо в эпицентр будущей трагедии, но вот ведь парадокс... всё вокруг замерло: пожар, ощущение жара, снопы искр, нарядные женщины с бокалами в руках, летящие птицы, какие-то металлические осколки – это всё было статично, словно законсервировано во времени. Корабль летел в эпицентр, но лишь я один в известном смысле был жив и понимал, что происходит. А потом, словно по щелчку пальцев, с палубы стали пропадать мужчины. Будто бы их никогда и не было. Будто кто-то взял их и стёр их по непонятной причине.

Странное, сюрреалистичное ощущение, будто ты находишься в ожившей голограмме, не покидало меня. Да, всё вокруг замерло, но эту картинку можно было потрогать, ощупать, но почему-то нельзя перемещать объекты с места на место. Будто так и должно быть. Как будто это всё часть экспозиции в далеком музее будущего.

Подумав, я осторожно коснулся замершего в небе металлического осколка от снаряда. Он был невероятно горячим, и соприкосновение с ним сильно обожгло мой указательный палец. Рядом с ним виднелся раскуроченный металлический сине-белый дорожный указатель со полустертой надписью «...кино», открытая и оплавившаяся красно-белая пачка спагетти известной российской марки, покрытый пеплом поп-ит в форме единорога и детская джинсовая кепочка со смешными ушками котика.

Непонятно. Если это какая-то подсказка, то максимально странная.

Корабль летит, но время вокруг него замерло. А до прибытия в заданную точку, которая вот-вот рванёт, остаются считанные секунды. И совершенно непонятно, в какой момент время снова начнет идти так, как положено, а не будет стоять на месте.

И что прикажете мне делать? Поп-ит лопать или макароны варить? А с кепкой какие манипуляции производить? В чём суть этих образов?

– Страшно? – закряхтел невесть откуда взявшийся дед Ён.

– Да, – не стал отнекиваться я.

– Почему тебе страшно?

– Потому что люди не понимают, что происходит. Не видят очевидного. И потому что их действия, вернее, бездействие, приведет к ужасающим последствиям.

– А ты понимаешь? – уточнил Куен, помогая деду сесть на стул.

– В самых общих чертах, – признался я.

– Вот и хорошо, что понимаешь, – покивал седой головой дед. – К сожалению, это неизбежно. Поверь, это обязательно произойдёт. Правда, ещё нескоро. И было бы здорово, если б тебя в этот момент там не было. Вот. Пограничье же. Прими это как совет.

– Деда, он не этого боится, – вполголоса произнес Куен. – Не смерти как таковой. Он же уже был за гранью. Тут страх иного плана.

Дед покивал головой, соглашаясь со словами внука.

– Неизбежность пугает, ясно. Ярое отрицание определённых вещей даже в самом себе настораживает. Ну что могу сказать: взрослеешь, Кан. Выводы научился делать, это радует.

Дед пожевал губы и произнёс, обводя рукой окружающую статичную картину:

– Что делать будешь, зная, что вот это всё произойдет? Сбежишь? А?

– Нет, – мрачно заметил я.

– Ну и дурак, – покрутил пальцем у виска Куен. – Напрасная и глупая смерть. Тебе такой шанс дается действительно начать всё с нуля, а ты… Мы что, зря вдвоём с дедом к тебе приходили? Предупреждали? Беги, дурень!

– Ты ничего не изменишь. Некоторые вещи неизбежны, – подтвердил дед Ён, многозначительно похлопывая себя по карманам. – Хотя они подчас и дики, и странны, и вызывают ужас непонимания, как вообще до этого дошло. Кан, внучок, я ведь понял, в чём твоя проблема. Правда. Корабль – это лишь метафора. Огни пожарищ – тоже. Так чего ты боишься на самом деле? В каком именно пламени ты боишься сгореть? Что за ерунду ты опять себе придумал?

– В огне истинных чувств и переживаний. Он подсознательно не хочет в Грецию, – фыркнул Куен. – Поглядите-ка на него. Настолько не хочет, что готов думать и размышлять о чем угодно, даже о возможном будущем, только не о том, что его больше всего волнует на самом деле. А может, тебе надо уехать. Может, мозги, наконец, станут на место после поездки.

Дед с неожиданным весельем взглянул на Куена.

– Забавно, что именно ты эту реплику про мозги говоришь, хохлатая птичка.

– Ну деда… – скривился мой брат. – Не начинай…