Беглец на задворках Вселенной (СИ)

Ой, дурочка... Так расстроилась. Губёшки дрожат, сейчас слёзки закапают. Поглядите-ка на неё... То есть я ради неё во всей этой сомнительной хераборе участвую, нервы и силы трачу, а она…

– А ты что, общаешься со мной исключительно ради того, чтобы получить от меня словесное «спасибо? Это довольно странно, не находишь?

– Нет, но... – капнула первая слезинка на щёку девушки. – Больно. Вообще-то. Мне. Не то говоришь. Не то, что хочешь на самом деле сказать. Как обычно. Я думала, ты скажешь, что... ну хотя бы…

Баожэй резко замолчала.

– А я и скажу. Я рад, что ты появилась в моей жизни. И несказанно благодарен судьбе за странный, временами криповый, но, безусловно, интересный подарок в твоём лице. Да и мою благодарность к тебе вряд ли передашь словами, хотя ты, конечно, заноза ещё та... Блин, как-то не так выражаюсь, – остановил сам себя я. – Вроде и похвалил, но тут же и обесценил. Это неправильно. Шпилька, вот правда… ты классная... странно, конечно, что ты у всех подряд постоянно интересуешься, насколько ты хороша. Просто классная. Я рад, что мы познакомились. Не вру.

Я чуть раскачался на качелях и отпустил руки с цепей. Интересно, интересно... Упаду? Нет? Качели принялись постепенно останавливаться, и тогда я вновь заговорил:

– Вот ты говоришь «больно». Боль и переживания – неотъемлемая часть становления личности, Шпилька. Это этап взросления. Кому, как не мне, об этом знать. Вспомни Маугли у Киплинга. Когда ему исполнилось 17 лет, ему тоже, как и тебе, было больно и страшно, потому что перед ним возник непростой выбор: любовь и семья или свобода. И юноша оставил друзей из джунглей и свободу, вернувшись к людям. Повзрослел. Иногда биологический возраст и возраст ментальный не совпадают, такой вот парадокс. Пора взрослеть и слезать с детских качелек. И эмоциональных качелек тоже. На последние, к слову, вообще лучше не залезать. Фигня они полная. С тобой мы рассчитаемся по-другому, тебе же явно не цветы от меня нужны, верно? – спрыгнул с качелей я и радостно расхохотался. – Надо же, не упал. А в детстве всегда шлёпался исключительно носом вниз. Но всё равно я сделал это зря, корсет от боли не спасает. Чрезвычайно глупый поступок с моей стороны...

Я чуть поморщился, потрогал свой ноющий живот и добавил:

– Ты понимаешь, о чём я толкую? Прыжок ради прыжка бессмысленен. У любого движения, даже самого простого, есть цель. У любого действия есть последствия. Для любого события есть наиболее оптимальное время. Глупо прыгать с качелей просто потому, что у тебя есть ноги, и ты хочешь прыгать. Глупо прыгать, не просчитав, куда приземляться. «Пусть будет, как будет» – такое тут не прокатит.

Чрезвычайно глупо прыгать в никуда, если ты ещё ни морально, ни физически не готов к падению в эту бездну, и я только что тебе это наглядно продемонстрировал. И, один раз упав, выхода из неё не будет. Даже если ты трижды бес. Просто «попробовать» не получится, бездна обязательно тебя затянет с головой, раз уже тебя так сильно манит. И не факт, кстати, что тебе вообще в ней понравится. Может, тебе просто кажется, что тебе это нужно, но на самом деле это не так. Ты принимаешь одно за другое. Я так это ощущаю. Усекла? Подумай над моими словами. Я тебе зла не желаю, и ты хорошо это знаешь. Не суйся туда, откуда не знаешь, как выберешься. Оно того не стоит. По крайней мере, пока.

Баожэй обалдело посмотрела на меня. Я хорошо её понимал: не такого мутного, но в целом понятного нам обоим ответа она ждала от меня.

– Объясни мне, пожалуйста, почему ты никогда не можешь ответить прямо на мои вопросы? – хлюпнула носом девушка. – Почему нельзя сразу выполнить обычную просьбу? Ну хоть бы раз сказал: «да» или «нет». Нет же, мы начинаем отшучиваться или расстилать многословную простыню слов, когда достаточно было бы банальной салфетки. Почему я вечно в позиции просящей? Меня это бесит!

– Беса что-то БЕСИТ. Отличный каламбур, я оценил юмор.

– Ну вот опять... – скривилась Баожэй.

Я внимательно посмотрел на подругу.

– Я очень благодарен тебе. Невероятно благодарен, – спокойно сказал я. – Если бы не ты, я на многие вещи не взглянул бы под новым углом. Я бы не избавился от ужаса, в котором жил всё это время. Теперь я, наконец, морально свободен. Свободен, чтобы позволить себе быть тем, кем хочу. Жить так, как хочу. И с тем, с кем хочу. Ты даже представить себе не можешь, насколько это важно для меня. Пожалуй, в банальный термин «благодарность» мои слова действительно не укладываются. Их слишком мало, они слишком легковесны. Наша встреча определённо была судьбоносной для нас обоих. Но ты же и так это знаешь, верно? Пойдем на вокзал, поезд нас ждать не будет.

– Кан, да ты же понимаешь, что я не про благодарность веду речь! – взорвалась девушка. – И не говори, что ты не понимаешь, к чему я клоню!

– Ты всерьёз намерена обсуждать подобные вещи во дворе дома, где живёт пырнувший меня ножом человек? Я нет. Здесь не место и не время. К тому же я сказал тебе то, что хочу сказать. Сказал абсолютно всё.

– Мне нужна конкретика.

Я коротко хохотнул.