Беглецы

Тхэвон повел ее в сторону полей, и она шла за ним, крепко прижав к себе рюкзак. Они ступали по темной и сырой земле, под тусклым светом полумесяца и далеких звезд, плывущих в огромном черном небе. Постепенно почва под ногами стала каменистее, и Суджа поняла, что они взбираются на холмистый берег. Ее провожатый энергично двигался, периодически помогая себе руками, словно идущая на четырех конечностях обезьяна.

— Пригнись, — прошептал он. — Сейчас не так, как раньше. Сын Вождя закручивает гайки, и они ловят народ. Поэтому пойдем по новому маршруту. О нем есть договоренность и все проплачено.

— Проплачено?

— Из твоих денег. Часовому заплатили. Он даст нам пройти только ночью, так что идем до того, как небо посветлеет.

Суджа осела на землю, поскользнувшись на грязи, потом снова поспешила за проводником. Быстро перевалив через вершину холма, они спустились к скалистому берегу реки.

— Ну вот и пришли, — произнес мужчина и, не теряя ни секунды, принялся раздеваться, сняв куртку, скинув ботинки и оставшись только в мешковатом белом нижнем белье.

Суджа отвернулась. Она скатала носки и стянула брюки, под которыми оказались застегивающиеся под коленями штанишки. От холода ее бледные худые ноги покрылись мурашками. Суджа водрузила на голову связанные вместе пожитки и вошла в воду вслед за проводником. Вокруг икр закружились темные ледяные водоворотики. Вода была настолько холодной, что перехватило дыхание. Она поднималась все выше и выше, доставая сначала до бедер, затем до талии, пока Суджа не оказалась в воде по грудь.

Чтобы противостоять течению, она наклонялась вперед, осторожно поднимая и опуская на мягкое дно ноги. Суджа боролась с нарастающей паникой, а вода доходила уже до подбородка. Девушка приподнималась на пальцах и не сводила глаз со своего провожатого. Судорожно глотая воздух, она старалась нащупать ногами твердое дно. Но когда они подошли к самому глубокому месту реки, дна под ногами уже не было. Суджу медленно начало сносить течением, и она изо всех сил толкала себя вперед, пытаясь плыть, гребя одной рукой, а другой удерживая над водой рюкзак.

— Возвращайся сюда! — прокричал Тхэвон. — Тебя уносит слишком далеко вниз.

Девушка отчаянно гребла и глотала воду, не выпуская из вида торчащую над водой голову мужчины. Наконец ее нога чиркнула по дну, и, бешено работая рукой, она стала продвигаться дальше, до тех пор, пока обе ноги не коснулись дна кончиками пальцев. Суджа с облегчением выдохнула, затем на секунду замерла, хватая ртом воздух и стараясь восстановить дыхание.

— Давай сюда, — позвал Тхэвон уже с берега. — Поторапливайся!

— Подожди секунду. — Она кивнула, глотнув при этом еще воды. Закашлялась и, брызгая слюной, снова стала ловить ртом воздух.

Стоя на пальцах, она толкала себя вперед, пока вода не начала убывать сначала до уровня плеч, затем до груди. Наконец Суджа, спотыкаясь, выбралась из воды, дико стуча зубами, почти не чувствуя ступавших по земле ног.

Тхэвон повел ее вверх по холму, где росли кусты, затем углубился в лес. Они шли еще минут двадцать или около того, и только потом он остановился.

— Ты сделала это! Мы в Китае. — Тхэвон тяжело дышал, и у его лица клубились облачка пара.

— Это Китай… — прошептала Суджа онемевшими от холода губами.

Ее лицо, голова и все тело совсем окоченели.

— Я отведу тебя в дом, где ты сможешь согреться.

— Спасибо, — выдохнула девушка.

— Нам придется преодолеть большое расстояние. Ты ведь хочешь попасть в Южную Корею, так?

— Нет. — Суджа перепугано замотала головой. — Мой друг в Китае. Мне нужно найти его здесь.

— Ты хочешь остаться в Китае.

— Да.

Тхэвон посмотрел на нее долгим взглядом, а потом кивнул:

— Ладно.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Чин был уже в десяти ярдах от дороги, когда наконец увидел его — валун высотой до колена лежал возле заборного столба у края поля. Парень устремился к нему, как койот, не сводящий глаз со своей жертвы. «Тоннель найдешь за камнем, — сказала жена фермера, подавая ему завязанный в полотенце рис и ростки соевых бобов. — Ищи большой камень возле столба».

Чин перелез через забор и, раздвигая сухие ветки кустов, стал пробираться сквозь заросли. Он прошагал с дюжину шагов или около того и увидел впереди пожухлую траву, свисающую над темным отверстием, которое по мере приближения к нему становилось все шире. В конце концов Чин вышел на небольшую поляну перед входом в тоннель. Но непонятно было, тот ли это тоннель, о котором говорил Хёк.

Парень нерешительно вошел в него, вытянув перед собой руки, — там было настолько темно, что Чин не мог понять, что впереди: стена, в которую он вот-вот врежется, или свободное пространство. Он чутко прислушивался. Ноздри трепетали, улавливая едва ощутимый воздушный поток, который нес в себе влажный, мшистый запах земли и мочи. До Чина доносились шарканье ног, какое-то бормотание и приглушенный храп, резко оборвавшийся всхлипом. Чин осторожно вытянул вперед ногу, прощупывая дорогу, прежде чем наступить.