Беглецы

— Что это ты делаешь?

— Ничего, — ответил Чин и снова сосредоточился на камнях, выбрал несколько и бросил на нижнюю конвейерную ленту.

— Ты что, вынашиваешь план у себя в голове? — не отставал Пэ.

— Просто любуюсь формой, — ухмыльнулся Чин.

— Эй, — прервал их беседу Хёк и указал на молодого человека, стоявшего возле желоба в конце конвейера. — Видите того парня, вон там? Разве вчера он был не на другом конце?

Чин взглянул туда, куда указывал Хёк, и понял, о ком он говорит. Это был долговязый, мускулистый детина с нечесаными, матовыми от пыли волосами. Чин и до этого случая обращал на него внимание из-за того, что тот постоянно менял место у конвейера, хотя большинство людей, включая их с Хёком и Пэ, этого не делали. Сейчас парень занял худшую позицию — прямо под конвейерной лентой, с которой через раструб вылетали осколки камней, отчего его постоянно окутывали облака пыли.

— Чокнутый придурок, — покачал головой Хёк.

— Оттуда вид лучше, — пошутил Пэ. — Немного шумновато, и булыжники на голову падают, зато подальше от охраны.

Чин пристально посмотрел на молодого человека, а потом быстро перевел взгляд на надзирателей. Они как раз сменяли друг друга, и на дежурство заступил хромоногий.

В тот же вечер, когда заключенных вели в камеру спать, всех остановили для пересчета, и выяснилось, что кого-то не хватает. Конвоиры провели поименную перекличку. Оказалось, что нет того самого парня, о котором говорили Хёк с Чином.

Они переглянулись.

— Шельмец все это время к чему-то готовился, — сказал Хёк.

— Когда же он удрал? — удивился Чин. — Может, когда мы шли в столовую? Он должен был выходить последним.

— Может быть, — с сомнением произнес Хёк.

— Во дворе столько открытого пространства, и кто-то должен был его видеть, — сказал Пэ, сморщив лоб. — Может, в коридорах? Мы там столько раз поворачиваем. Наверное, тогда и ускользнул, а потом…

— Прыгнул в одну из тележек с мусором? — предположил Чин. — Мне и самому такая мысль пару раз уже приходила.

— Кто его знает, — пожал плечами Хёк. — Но факт остается фактом: парень выбрался отсюда. — Он повернул голову в сторону окна в дальнем конце камеры. Через него было видно ночное небо, темное и пустое, без единой звезды.

— Темно сегодня. Хорошая ночь для побега. Надеюсь, нашему маленькому засранцу повезет.

На следующее утро всех работавших на фабрике заключенных повели на тюремный двор, откуда доносился собачий лай. В углу двора стояло несколько надзирателей, которые удерживали на натянутых поводках лаявших псов. В центре двора к столбу был привязан человек, и когда они подошли ближе, стало ясно, что это тот самый сбежавший накануне парень. Его руки и тело были прикручены к столбу, но голова безвольно свешивалась на грудь, а рубаха висела на теле свободно, поскольку все пуговицы были вырваны. Подойдя еще ближе, Чин увидел, что парень сильно избит и истекает кровью.

Как только заключенные выстроились во дворе, охранники спустили собак с поводков, и те набросились на пленника у столба. Человек корчился от боли и кричал, когда псы кусали его за ноги, впивались в живот и вырывали из него куски. Чин, Хёк, Пэ и остальные заключенные в безмолвном ужасе смотрели, как собаки наскакивают на несчастного снова и снова, вгрызаясь зубами в плоть. Ужасная пытка продолжалась двадцать долгих минут, до тех пор, пока беглец, испустив звук, похожий на визг, не потерял сознание.

Он умер на столбе, где его оставили еще на несколько дней. Каждый раз, когда надзиратели вели заключенных в столовую, они прогоняли их мимо мертвого тела.

Общий моральный дух был подорван. Хёк и Пэ перестали рассказывать Чину о Китае, а Чин отчаялся когда-либо выбраться на свободу. По ночам он щупал пальцами перчатки и думал о Судже, мечтая прикоснуться к ней. Чин снова и снова вспоминал тот момент, когда она сделала ему этот подарок. Это случилось в один из последних дней, которые они провели вместе.

Чин был на общей кухне и, как обычно, разогревал на угольном очаге пирожки дук, которыми собирался поужинать. Суджа пришла с улицы, принеся с собой волну холодного воздуха и зимний свежий румянец на щеках.

«А у меня для тебя сюрприз!» — Она просияла и вложила ему в ладони сверток.

Он увидел на оберточной бумаге логотип «Магазин № 12» и осторожно дотронулся до него. Ему редко доставались новые вещи, а тем более с государственной базы.

«Не стоило», — смущенно пробормотал он.

«Открывай же!» — им поторопила Суджа и опустилась на диван.

Чин снова осторожно коснулся бумаги, затем развернул сверток и обнаружил внутри пару перчаток. Он посмотрел на девушку, потом снова на подарок, все еще уютно лежавший в оберточной бумаге. Настоящие кожаные перчатки! Чин положил руки на них.

«Я не могу это принять. Это же слишком… Мне не надо».

«Надо! Примерь их, пожалуйста! Покажи, как они смотрятся».

«Нет». — Он протянул перчатки Судже.

Она уклонилась, засунув руки в карманы:

«Ну что ты, оппа? Это же подарок. Ты не можешь отдать его обратно. Что я буду с ними делать?»

«Верни в магазин. Это слишком».

«Ну, давай примерь их». — Суджа придвинула перчатки к Чину.