Беглецы

Он жив! Бредет по гальке, спотыкается. И это не взрослый человек, а мальчик. Пирра чуть не подпрыгнула от неожиданности. Она его узнала! Тот самый ликонианский крестьянин, который наблюдал за Пиррой, когда она прикладывала к лицу горящую головню. Волосы у мальчишки отчего-то стали светлее, но в остальном он безошибочно узнаваем: эти узкие глаза, прямой нос, образующий одну линию со лбом…

Тут Пирра испугалась не на шутку. За этим мальчишкой охотятся Вороны! Говорят, он пытался убить сына Тестора. Впрочем, Пирра не поверила: наверное, соврали первое, что пришло на ум, лишь бы отделаться от Усеррефа. Но все-таки это еще не значит, что мальчишка не опасен. И он бредет в ее сторону!

С бешено бьющимся сердцем Пирра сжалась в комок за валуном. Вот до нее донесся хруст гальки. Потом стало тихо. Мальчик остановился у подножия мыса.

Стараясь не попадаться ему на глаза, Пирра выглянула из-за валуна. Незваный гость стоит прямо под ней. В волосах странного песочного оттенка запутались водоросли, туника порвана и усеяна пятнами от морской соли. Тонкие, но жилистые руки и ноги в синяках, а на предплечье – красная, воспаленная рана. Мальчик сжимает в кулаке рукоятку здоровенного бронзового кинжала.

Пирра затаила дыхание. И тут мальчик начал взбираться на мыс. «О нет! Только не сюда!» – мысленно взмолилась Пирра.

К счастью, мальчик быстро передумал, спрыгнул на гальку и побрел обратно. Пирра облегченно вздохнула. Ее до сих пор трясло.

Вот беглец направился к подножию скал. Подобрал палку и принялся рыть яму. Это еще зачем? Потом бросил палку, зашел в Море и вытащил на сушу доску, плававшую на мелководье. Дотащил до гряды валунов и прислонил к одному из них. Набрал еще коряг.

Мальчик строил шалаш – меньше чем в двадцати шагах от убежища Пирры. Только этого не хватало!

Девочка наблюдала за ликонианцем все утро. Вот он соорудил убежище из коряг и терновых веток. Потом нашел плоский кусок дерева и кинжалом сделал на нем зарубку. Озадаченная Пирра гадала, что он будет делать. Мальчик сел, прижал кусок дерева ногой, взял палку и вставил в зарубку. Стал быстро-быстро тереть палку между ладонями. Тер долго – то повыше, то пониже. Вдруг Пирра заметила струйку дыма. Продолжая тереть палку, ликонианец наклонился и стал осторожно раздувать искры. Так вот что он делал – разводил костер! Вскоре мальчишка притащил сухой травы, прутьев и веток – и вот огонь уже полыхал вовсю.

Пирра и удивилась, и разозлилась одновременно. Какой-то чумазый ликонианский крестьянин умеет делать то, что ей не под силу! Ее превзошел ничтожный пастух.

Но еще больше Пирра расстроилась, когда мальчишка обстругал три палки, заострил концы, свернул жгут из травы и ловко привязал палки к одной из коряг. Получился трезубец. Мальчик спустился к воде, некоторое время посидел на корточках и вдруг нанес молниеносный удар. А когда встал, на зубьях извивалась небольшая рыба. Он съел ее сырой. Пирру затошнило от омерзения.

Насадив на трезубец еще пару рыб, ликонианский дикарь стал поджаривать их на огне.

День клонился к вечеру. От голода у Пирры кружилась голова. Мальчишка съел поджаренную рыбу целиком, кроме голов: их положил на землю в нескольких шагах от шалаша. «Видимо, какой-то примитивный обряд жертвоприношения», – предположила Пирра. Тут мальчишка снял с обгоревших на Солнце плеч пару ошметков облезшей кожи и бросил рядом с рыбьими головами. Что за омерзительные обычаи у этих дикарей!

Подойдя к яме, которую выкопал перед тем, как развести костер, мальчишка сложил ладонь ковшом, зачерпнул воды и с жадностью выпил. Должно быть, на дне накопилась влага из земли. Так вот зачем ликонианец рыл яму! Что и говорить, хитро придумано, только воды набралось маловато. В этом Пирра мальчишку обставила. Он не нашел подземный ключ в пещере, а она нашла!

Поймав еще двух рыбин и оставив улов запекаться на углях, мальчик перетащил в шалаш охапку засохших водорослей и вполз внутрь.

Смеркалось. Ветер с моря доносил до Пирры аппетитный запах готовящейся рыбы. Наконец девочка не выдержала. Про риск она больше не думала. Она не могла думать ни о чем, кроме этого манящего аромата.

Осторожно спустилась со склона. Приблизившись к шалашу, услышала посапывание. Отлично. Значит, мальчишка видит десятый сон.

Сквозь дымку над костром Пирра разглядела среди углей почерневший рыбий хвост. Тихонько взяла палку, склонилась над огнем…

Вдруг из шалаша высунулась рука и схватила Пирру за запястье.

17

Пирра брыкалась и царапалась, но хватка у мальчишки оказалась удивительно крепкая. Свободной рукой девочка вцепилась ему в волосы. Тогда ликонианец заломил ей руку. Пирра упала на гальку и впилась ногтями мальчишке в лицо. Тут он ударил ее кулаком и попал по обожженной щеке. Пирра вскрикнула от боли. Мальчишка на секунду растерялся и ослабил хватку. Пирра высвободилась и бросилась бежать. Мальчишка следом.

Вот-вот нагонит.

Пирра обернулась.

– Не подходи! – прошипела девочка на акийском. – Заколдую!

Ликонианец прирос к месту.