Беглецы (СИ)

– Алло, Дерек, это Стайлз, – он обкусывал заусенцы. Его хриплый голос обрывался. – Я не знаю, что мне делать. Скотт меня не слушает. Тео запудрил ему мозги, он верит ему на слово, а я… у меня дурное предчувствие, Дерек. У меня супер-мега-дурное предчувствие. Я как плохой близнец Ванги, который предсказывает конец света, и которому никто не верит. Я не доверяю этому Тео, слышишь? С ним что-то не так, я это спинным мозгом чувствую. Серьезно, Дерек, приезжай. Тебя Скотт послушает. Просто приезжай, окей? И побыстрее. Ты очень нужен здесь.

Номер Дерека был забит в карте памяти его смартфона, но набирая одиннадцать цифр вручную, он чувствовал, как отупляющее, кричащее отчаяние расслабляется, а удавка на шее слабеет. Это стало своего рода медитацией, его собственным «Солнцем, Луной и Истиной». Он знал каждую цифру наощупь, знал, какая она со всех сторон, и набирая их, чувствовал себя так, словно перебирает четки.

Стайлз договаривал, отключался, потом снова набирал одиннадцать цифр и подносил телефон к уху, но каждый раз все заканчивалось одинаково:

Beep-beep. “The subscriber is busy at the moment. Please, leave your message after the long signal”.

***

– Ты уронил свой телефон, Стайлз!..

А потом случилось это.

Темная библиотека. Донован.

Когда Стайлз ворвался домой – первым делом кинулся в ванную, мыть руки. Кровь Донована уже давно сбежала в канализацию и смешалась с отходами всего Бейкон-Хиллз, а Стайлз в ярко-освещенной ванной драил и драил руки, сдирая костяшки так, что в раковину текла собственная кровь.

Потом долго ходил из угла в угол, психовал и писал что-то на стене визуализации, но в конце концов снова схватил телефон, начал набирать одиннадцать цифр, но руки немилосердно тряслись. С третьей попытки ему это все-таки удалось. Стайлз едва дождался, пока автоответчик проговорит свое привычное, а потом выпалил, задыхаясь и заикаясь:

– Дерек… Дерек, я…я его убил. Я убил этого психа. Ты м-меня слышишь? – он потирал грудь, ему было трудно дышать. – Но я не специально. Клянусь, я этого не хотел. Я просто был там, и он… он тоже стал одним из них. Он бросился на меня. Я не хотел… я, я даже не понял, как это вышло. Все произошло так быстро! Он просто упал! Упал на эту… штуковину! А потом туда явились копы, и я сбежал. Я сбежал, как… – Стайлз истерически засмеялся, вспомнив слова Донована о «трусливой сучке». – А когда я вернулся, там уже никого не было. Куда он мог деться? Что мне теперь делать? Алло, Дерек! – в голосе задрожали слезы, хотя Стайлз не мог сейчас рыдать, он просто оцепенел от ужаса. Он сам и каждый его нерв. – Алло, Дерек, ты там? Я же знаю, что ты меня слышишь. Я знаю, что ты там, мать твою, ДЕРЕК, ДА ВОЗЬМИ ЖЕ ТЫ ТРУБКУ! Я УБИЛ ЧЕЛОВЕКА! Или возьми трубку, или отключись, чертов ты ублюдок! Я просил тебя приехать, если бы ты был здесь, этого можно было бы избежать! – он уже кричал. – Но ты ведь даже не знал об этом, правильно? Потому что ты этого даже не слышал, потому что ты вычеркнул нас! Ты нас вычеркнул! Так вот, не смей возвращаться в Бейкон, или, клянусь богом, я и тебя прикончу! – Стайлз в сердцах размахнулся и шарахнул телефон об пол. Раздался треск. Смартфон разлетелся на куски.

Через неделю одиннадцать цифр устало и невыносимо набрались на треснувшем, заклеенном скотчем экране.

– Мы порвали со Скоттом, – невероятно уставшим голосом произнес Стайлз. – Тео рассказал ему про Донована. Похоже, он много чего ему рассказал. Скотт… выгнал меня, – он нервно усмехнулся. – Но это даже хорошо. Хорошо, – он посмотрел на свое отражение в закатном окне, выгоревшем, точно старое фото, и быстро вытер что-то теплое и мокрое на щеках. – Потому что… знаешь, Дерек, я очень устал, – Стайлз шмыгнул носом и сделал глубокий вдох. – Да, вот оно. Я устал. Больше не хочу ни в чем разбираться. Я не альфа, не бета и даже не… я же… Стайлз. Я просто Стайлз. Я никогда не был частью стаи, верно? – он усмехнулся и потрогал пальцами горячее стекло. – Значит все правильно. С нами со всеми что-то случилось. Это не только я и Скотт. Вся стая распалась. Похоже, это конец. Конец всей этой сверхъестественной… фигне вокруг. И знаешь, что, Дерек? – Стайлз помолчал, сжимая губы и стараясь сдержать вой, когтями разрывающий грудь. – Я даже рад этому, – он облизал губы и тяжело сглотнул. – Я рад. – он услышал, как внизу хлопнула дверь, торопливо вытер лицо рукавом толстовки, со второй попытки отнял телефон от уха и отключил связь.

***

Время тянется невыносимо долго, когда ты один. Стайлз словно погрузился в густую темную воду, где было слышно только биение его собственного сердца и тяжелый ультразвук. В его жизни не происходило НИЧЕГО.

И это НИЧЕГО весило целую тонну. Он носил его в своем школьном рюкзаке, в каждом из карманов и самом себе.

Он ходил на уроки. Делал уроки. Смотрел с отцом бейсбол по телевизору. Понедельник, вторник, среда. Дни слились в долгую и ровную линию на кардиомониторе его жизни.

Но в один такой день, когда он открыл дверь в свою комнату, привычным ударом руки включил свет, полоса дала мощный скачок вверх.