Беглецы. Восстание на золотых приисках (с илл.)

— Я был только одним из многих в толпе, — добавил он, словно этим было всё сказано. Он гордился тем, что оказался в числе старателей, гордился больше, чем надменный молодой лейтенант своими золотыми галунами и непринуждённой посадкой в седле.

— Как ты напугал отца! — сказала миссис Престон. — Ты поступил необдуманно, Дик. Он будет повсюду искать тебя там.

Дику хотелось раздражённо ответить, что пусть они не обращаются с ним, как с маленьким ребёнком, который не способен позаботиться о себе. Но он не мог обидеть мать, да и отца тоже. Когда мистер Престон вернулся запылённый и усталый, Дик молча выслушал длинный выговор. Он чувствовал, что заслужил его, но в то же время ни о чём не жалел. Сразу же после ужина он поспешил с напильником к шахте. Там он вдвое удлинил канат, намотанный на ворот, и бросил один конец Шейну. Потравливая канат, Шейн спустил бадью с Диком.

— Я так дрожал от холода, — сказал Шейн, — что боялся, как бы не попадали твои стойки и меня не завалило породой. Какое счастье услышать твой ангельский голосок, Дик Престон, а если ты захватил огарок свечи, то меня ожидает ещё и дополнительное блаженство при виде твоего ангельского личика; кроме того, можно будет наконец выяснить, не отвалились ли отмороженные части моего тела.

Дик не догадался взять с собой свечи и не мог найти в темноте фонарь. В кармане у Шейна были спички, и Дик достал их; но, сидя в шахте, Шейн прижал коробок к сырой глине, и теперь спички не зажигались.

— Неважно, — сказал Дик. — Я с таким же успехом поработаю напильником и в темноте.

— Не сомневаюсь. Но с тебя станется, что ты при этом отпилишь что-нибудь и от меня. Впрочем, придётся рискнуть. Только пили поосторожнее, и если я заору благим матом, сперва прекращай работу, а потом уж задавай вопросы.

Дик взялся за наручники и начал пилить. Темнота очень замедляла работу. Дик всё должен был помнить о том, что напильник может соскользнуть с закруглённого металлического края наручника и поранить Шейна, а невозможность следить за тем, как подвигается дело, настолько отупляла Дика, что он потерял счёт времени и ему стало казаться, будто он пилит уже много часов подряд. Однако, ощупав канавку, он обнаружил на железе лишь неглубокую царапину.

— Чёрт возьми! — сказал Шейн, который терпеливо сидел скрючившись на земле, пока Дик пилил. — Ты, видно, принёс сюда пилку для дамских коготков!

Дик стал пилить ещё усерднее и раз даже задел Шейна. Ему казалось, что он должен был, по крайней мере, уже раз пять перепилить наручники. А между тем канавка как будто совсем не углублялась. Наконец, когда он потерял уже всякую надежду, вспотел и почувствовал, что еле шевелит руками, в наручниках что-то подалось.

— Ага, с одним покончено, — облегчённо вздохнув, сказал Шейн. Он выпрямился, размял ноги и опять сел. — Давай дальше.

Приободрившись, Дик снова стал пилить, и на этот раз, несмотря на его усталость, работа пошла быстрее. Шейн вытянул свою освобождённую правую руку и завопил от восторга.

— Теперь уже недолго. Отдохни, малыш. У меня одна рука свободна, и я сам справлюсь с другим наручником. После того как мои руки побывали в тюрьме, приятно опять приложить их к чему-нибудь.

Он зажал распиленный конец наручников между колен и принялся пилить с такой силой, что искры полетели. Визг металла отдавался по всей штольне.

— Что нового? — спросил он, не переставая пилить.

— Ничего особенного. Отец говорит, что они арестовали троих — Мак-Интайра, потом печатника и ещё одного, не помню его имени.

— Но Мак-Интайр был одним из тех вожаков, которые орали вовсю, чтоб мы шли назад и вели себя прилично.

— Верно. Но они схватили именно его. Все говорят, что остальных двух вообще и в толпе-то не было. Полиция набросилась на них на шоссе. Должно быть, им нужно было кого-нибудь арестовать.

— Ну, теперь ты видишь, какой в этом городе самый верный способ угодить в неприятную историю, — свистнув, сказал Шейн. — Надо просто сидеть сложа руки. Легавые и солдатня не будут тебя бояться и поэтому обвинят в том, что сделали другие.

Он снова набросился на наручники и, довольный, засмеялся.

— Ну, готово. Теперь я снова свободный человек — и всё благодаря тебе, Дик Престон.

— Как ты думаешь, узнали нас?

— Об этом не может быть и речи. Они не узнают нас среди тысяч людей, которые побывали сегодня там, особенно теперь, когда я избавился от этой улики.

— Ну, мы ещё не совсем избавились; нельзя же оставить её здесь, чтобы отец на неё наткнулся.

— Спрячь под куском породы, а завтра брось в речку, — сказал Шейн. — Ведь не потащишь же ты эту штуку домой.

Дик согласился с этим предложением. Шейн поднял его наверх в бадье, после чего Дик, в свою очередь, поднял Шейна, снова обмотав канат вокруг вала ворота. Заметив неподалёку кучу породы, они спрятали распиленные наручники под комом светлой глины, чтобы легче было их отыскать. Затем Дик поспешил назад в хижину.

Глава 6. Посещение театра