Беглянка

Света опустила голову и смахнула одинокую слезинку.

–Ну ладно, ладно, – тетя Надя накрыла ладонью плечо девушки и успокаивающе похлопала. От ее прикосновений становилось тепло, и Света прониклась к незнакомой отзывчивой женщине. – Знаешь, как меня мой гонял! По всей деревне! Каждую неделю! Люди даже смеялись, что, если я бегу по улице – значит, уже пятница. Чем он меня только не колошматил: мог утюгом запустить, мог сапогом, пару раз с кочергой бегал за мной.

–Зачем же вы жили с ним?

–Так, а куда мне идти? Мать не пускала, сказала: «сама выбрала, сама и живи». Вот и жила, пока однажды сын защищать меня не стал. Скрутил батю и пинком под зад выпроводил. Муж, царство ему небесное, сразу сник, успокоился и жили мы как в сказке, душа в душу! -Глаза ее заволокла дымка, и тетя Надя поспешно поднялась из-за стола. – Я в сарайку сбегаю, посмотрю, что есть для маленького, а ты пока обживайся.

Света осталась одна. Солнце почти не проникало на кухню, лампочка потрескивала, с крана мерно капала вода. Убранство было убого и неприглядно: шкафчик, на котором занавеска имитировала дверцу, открытые полки, алюминиевая раковина и разделочный стол. Света заглянула внутрь – полки оказались пусты, лишь в дальнем углу стояла початая коробочка пищевой соды. Маленький холодильник отгораживал продолжение кухни, где почему-то стоял лишь облезлый табурет. Оконные рамы, хоть и выглядели потертыми, а краска облупилась пятаками и оголила жёлтое дерево, были добротными. Света дернула присохшие створки, раму повело восьмёркой, стекло загудело – и окно распахнулось настежь. Теперь стало видно весь хлам, что годами складировался на балконе: старые ведра без дна стопкой (штук тридцать), ржавые лопаты, то, что раньше было граблями, а ныне высилось обломанным черенком в углу, и просто хлам.

Вернулась тетя Надя. Она принесла голубую детскую ванночку, пакет с резиновыми игрушками, потом вновь скрылась из виду, но вскоре вернулась, толкая перед собой темно-красную коляску на больших тонких колёсах с блестящими спицами. Света даже и подумать не могла, что такое бывает: совершенно незнакомый человек, впервые ее увидевший, оказался настолько добр и заботлив, что становилось неудобно.

–В общем, давай так договоримся: скажем всем, что ты моя троюродная племянница и приехала сюда на лето. -Света кивнула в ответ. – И этой свиристелке сверху передай, чтоб не трепалась.

Тетя Надя записала свой телефон на листочке и оставила на столе. Когда дверь за ней закрылась, Света отправилась в путешествие по своему жилищу. Она улыбнулась отсутствию дверей и шторкам вместо них, крашенным синим стенам ванной комнаты и туалета. Главное, что над головой была крыша, и никто не знал, где они.

3.3

Протерев коляску от многолетней пыли, Света выложила твердое дно пледом, и, прихватив Степку, отправились на улицу. В подъезде пахло сыростью и было серо. Решетчатое окно, с доброй половиной выбитых стекол, лениво пропускало приглушённые тенью солнечные лучи. Пока Света возилась с ключами, дверь напротив открылась. Из темноты запахло сухой травой, и на пороге возникла пожилая женщина с темными кругами под глубоко посаженными глазами.

–Здравствуйте, – извиняясь произнесла Света, и, не в силах смотреть в лицо новоявленной соседки, с особым усердием стала орудовать ключами- не могу с замком справиться…

Женщина уничижительно вскинула глаза и скрылась в квартире.

На лавочке лежала кукла в голубом платье. Возле гаражей возился с досками седой мужчина. Лицо его было словно восковое, не способное к эмоциям. Он на минуту остановился, разглядывая девушку с ребенком, потом сплюнуло в сторону и вернулся к делу. Мимо пробежала стая собак. Света огляделась и медленно покатила коляску. За ее спиной дернулась занавеска и в глубине комнаты мелькнуло высохшее морщинистое лицо. Женщина что-то шептала тонкими бледными губами. Не отрываясь от неожиданных соседей, крючковатым пальцем она очертила круг в воздухе, резкими движениями разогнала невидимый образ и, расправив узорчатый тюль, пропала из виду.

Света толкала коляску и смотрела по сторонам, в надежде найти по пути магазин. На дорогу из-за покосившегося забора выбежал мальчишка лет пяти, грязный, с зелеными засохшими дорожками под носом и в резиновых сапогах на босу ногу. Мальчик молча изучал Свету голодными голубыми глазами. В руках он держал колесо от игрушечной машины. Света прибавила ходу, но неведомая сила заставила обернулась – мальчик так и остался стоять на дороге, провожая ее взглядом.