Беглянка

ГЛАВА 8. Заточение

О, с каким страхом и нетерпением я ждала конца назначенного Жельяном срока! Считала часы и минуты! Ведь, убедившись в правдивости моих слов, Ян был просто обязан изменить своё отношение ко мне! И вот, наконец, этот день настал…

Утром, едва отворилась дверь, я подскочила на кровати и выжидающе уставилась на вошедшего мужчину. А тот, будто ничего не замечая, прошёл к столику, закрепил поднос и лишь тогда повернулся ко мне.

– Юбку, – коротко бросил он, не увидев должной реакции.

И я испуганно отступила. Непроизвольно.

– Что, опять сначала?.. – устало спросил Ян. – Скрыть ты всё равно ничего не сможешь! Поднимай юбку. Живо!

Но на меня словно нашёл какой-то ступор. Разумом я прекрасно понимала, что могла ошибиться в расчётах, или он решит воспользоваться своим правом и продолжит проверки до самого дня родов… И всё равно упрямо не шевелилась.

А Жельян даже разбираться не стал. Подскочил ко мне, повалил на кровать и грубо сорвал платье. Целиком. Я и сообразить-то ничего не успела, не говоря уже о сопротивлении. Всё произошло слишком стремительно.

– Чисто… – внимательно меня осмотрев, резюмировал Ян.

И в его голосе отчётливо прослушивалось облегчение.

Мотнув головой, я решительно отогнала уже приевшийся за последние недели стыд, подобрала с пола остатки своего наряда, озадаченно помяла эти лохмотья в руках, бросила их на ковёр и завернулась в покрывало.

Надеть тряпку, в которую превратилось моё платье, уже не представлялось возможным.

– Не объяснишь, что это была за комедия? – раздражённо поинтересовался «муж».

Я неопределённо пожала плечами. Сообщать правду было страшно, юлить и лгать – опасно. И потому наилучшим выходом из ситуации мне показалось дать ему право придумать оправдание случившемуся самостоятельно.

– Ладно, – не получив ответа, махнул рукой Жельян. – Неважно. Но я бы рекомендовал тебе не испытывать больше моего терпения. Сама понимаешь, чем это может закончиться. Жалеть будем оба, а расплачиваться придётся тебе.

Всё это я осознавала и без него. За разрушенные мечты и надежды он превратит мою жизнь в кошмар, чего мне, разумеется, совершенно не хотелось. Как и терять драгоценного ребёнка.

– Не знаю, что на меня нашло… – пробормотала, покаянно опустив голову. – Оцепенение какое-то. Извините.

И не соврала ни словом. Всего-навсего немного недоговорила.

– Хорошо. Только постарайся в следующий раз подать мне какой-нибудь знак. Чтобы я понял, что с тобой происходит.

Звучало нелепо.

Мне так и хотелось сказать, что проще ему самому вести себя спокойнее и не принимать поспешных решений… Однако я мужественно сжала зубы и кивнула в знак согласия. Хотя сильно сомневалась, что вообще смогу что-либо сделать, если подобная ситуация повторится… Но мои проблемы Жельяна не касались. Это он дал понять ещё в самом начале нашего знакомства.

Последовала неловкая тишина.

– Чего тянешь? Завтракать иди. Остынет.

Однако я отрицательно покачала головой, на всякий случай поплотнее укутавшись в колючую ткань. Словно опасаясь, что в очередном приступе гнева собеседник сорвёт и её.

Нет, я не смущалась Яна. В конечном итоге он уже видел всё и даже больше… И не особо его боялась. Но щеголять нагой перед малознакомым мужчиной всё равно было не очень приятно.

Провокации нам ни к чему.

– Хорошо, – понимающе покосившись мне под ноги, сказал Жельян. – Тогда я уйду и вернусь уже в обед. С новым платьем. А ты позавтракай. Тебе нужно питаться.

– Непременно, – заверила я.

Затем проводила Яна взглядом и послушно приступила к трапезе.

Возможно, со стороны его поведение казалось странным и нелогичным. Но на деле в нём не было ничего необычного.

Жельян с самого начала очень обо мне беспокоился. Практически трясся надо мной… Грубил, да. И ставил на место. Что, по сути, тоже являлось отражением заботы. Страхом. Обратной стороной медали… Так, например, пока я лежала пластом, он лично контролировал приём всех лекарств, менял повязки и мазал наиболее пострадавшие от мороза участки кожи, не позволяя мне даже прикасаться к ним. И после, когда выяснилось, что я всё-таки умудрилась простыть – продолжал ухаживать в одиночку, рискуя заразиться. Вот и сейчас – тщательно следил, чтобы я ела и никогда не оставалась голодной. Иногда даже бранил, когда еда оказывалась нетронутой. А пару раз во время болезни вообще кормил насильно… Однако я ничуть не обольщалась на его счёт. Мысли «мужа» не представляли для меня тайны, а мотивы были прозрачнее стекла.

Я знала, что являюсь для Яна не более чем возможной матерью долгожданной девочки, которая должна будет стать его дочерью. Правда, и сам ребёнок тоже не был основной причиной этой безумной гиперопеки. Уверена, в обычной ситуации Жельян без колебаний приставил бы ко мне какую-нибудь нянечку из старых рабынь для наблюдения за выполнением необходимых предписаний… Но здесь он не мог так поступить. Потому что больше всего на свете опасался, как бы наш заговор не раскрылся и о попытке обмана не узнали его противники, желающие занять место лидера.