Беглянка

«Просто мне хотелось, чтобы кто-то свежий, полный здоровья появился в этом доме».

Мэгги и Сорайя неприятно посмеивались.

«Девушка всегда найдется, — сказала Сорайя, лениво потягиваясь, выпрямляя крепкие коричневые руки. А Мэгги сказала: „Все мы приходим к этому со временем. К увлечению девушками“.

Сильвии стало неприятно от этого устаревшего слова — увлечение.

„Может, все потому, что у нас с Леоном не было детей, — сказала она. — Это глупо. Смещение материнской любви“.

Но ее подруги стали говорить, что, может быть, и глупо, но все равно это любовь.

Но сегодня девушка вовсе не походила на ту Карлу, которую помнила Сильвия, это было совсем не то спокойное, беззаботное и доброе молодое существо, о котором она все время думала в Греции.

Ее едва ли интересовали подарки. Она вяло потянулась за чашкой кофе.

— Вот что бы тебе точно там понравилось, — с напором сказала Сильвия, — так это козы. Они там совсем маленькие, даже взрослые. Некоторые пятнистые, некоторые беленькие, они скачут там по горам, как… как духи этой страны.

Она искусственно засмеялась, не смогла удержаться:

— Я бы не удивилась, если бы на рожках у них были венки. Как твоя козочка? Я забыла, как ее зовут.

— Флора, — сказала Карла.

— Как Флора?

— Ее нет.

— Нет? Ты продала ее?

— Она исчезла. Мы не знаем, где она.

— Ой, прости. Прости меня. Но ведь она еще может вернуться?

Ответа не последовало. Сильвия заставила себя посмотреть на девушку и увидела, что ее глаза полны слез, лицо покрылось пятнами, и из-за этого она подурнела, как будто распухла от горя.

Карла не сделала ничего, чтобы укрыться от взгляда Сильвии. Закусив губу, она закрыла глаза и качалась взад и вперед, как бы в беззвучном вое, а потом жутко застонала. Она выла и рыдала, захлебывалась воздухом, слезы бежали по ее щекам, вытекали из ноздрей, и она начала неистово искать, чем вытереться. Сильвия побежала и принесла охапку бумажных платков.

— Не волнуйся, возьми вот, все в порядке, — говорила она, соображая, что, может быть, правильнее было бы обнять девушку. Но у нее не было ни малейшего желания это делать, это могло только все испортить. Девушка могла почувствовать, что порыв Сильвии неискренен, что она просто напугана ее неожиданной реакцией.

Карла что-то сказала, а потом повторила.

— Ужасно, — сказала она. — Это ужасно.

— Вовсе нет. Мы все плачем иногда. Все в порядке, не волнуйся.

— Это ужасно.

Сильвия не могла избавиться от ощущения, что с каждой минутой этой ужасной сцены девушка становится все более обыкновенной, такой же, как те нудные студентки в ее кабинете. Некоторые из них плакали из-за оценок, и чаще всего это был просто тактический ход, неубедительное хныканье. Более редкими были настоящие водопады слез, исторгавшие на свет любовные истории, проблемы с родителями или беременность.

— Это же не из-за твоей козочки, да?!

— Нет, нет.

— Тебе лучше выпить воды.

Она дождалась, когда польется холодная, обдумывая, что еще может сказать или сделать. А когда вернулась к Карле, та уже почти успокоилась.

— Ну вот, — говорила Сильвия, пока Карла пила воду. — Так лучше?

— Да.

— Это не козочка. Тогда что?

— Я больше не вынесу, — сказала Карла.

Чего не вынесет?

Может быть, она про мужа?

Он злился на нее все время. Вел себя так, будто ненавидел ее. Она ничем не могла ему угодить. Жизнь с ним сводила ее с ума. Иногда она думала, что уже сошла с ума. Иногда — что он.

— Он ударил тебя, Карла?

Нет. Физически он ее не бил. Но он ненавидел ее. Он презирал ее. Он не выносил, когда она плачет, а она не могла удержаться от слез, потому что он злился на нее.

Она не знала, что делать.

— Мне кажется, ты знаешь, что делать, — сказала Сильвия.

— Уйти? Я бы ушла, если могла, — Карла снова начала всхлипывать. — Я бы все отдала, чтобы уйти. Я не могу. У меня нет денег. Мне некуда идти.

— Подожди. Подумай. Все ли так на самом деле? — Сильвия говорила как опытная советчица. — Разве у тебя нет родителей? Разве ты мне не говорила, что выросла в Кингстоне? Разве твоя семья не там?

Ее родители переехали в Британскую Колумбию. Они ненавидели Кларка. И им все равно, жива она или умерла.

Братья и сестры. Есть брат, на девять лет старше. Он женат и живет в Торонто. Ему тоже все равно. Кларк ему не нравился. А его жена — порядочная снобка.

— А ты когда-нибудь думала о женском приюте?

— Туда не принимают женщин, которых не били. Да и все вокруг об этом узнают, и это повредит нашему бизнесу.

Сильвия ласково улыбнулась:

— Разве время думать об этом?

Тогда Карла, как ни странно, засмеялась.

— Знаю, — сказала она. — Я ненормальная.

— Послушай, — сказала Сильвия. — Послушай меня. Если бы у тебя были деньги, ты бы уехала? Куда бы ты поехала? Что бы ты делала?

— Я бы поехала в Торонто, — с готовностью ответила Карла. — Но не к брату. Я бы остановилась в каком-нибудь мотеле или еще где-то и нашла работу в конюшне.

— Думаешь, у тебя бы получилось?

— Я работала в конюшне в то лето, когда встретила Кларка. А теперь у меня больше опыта, чем тогда. Намного больше.

— Ты говоришь так, как будто уже все решила, — задумчиво сказала Сильвия.

— А я и решила. Только что.