Беглянка

Больно? Пожалуй. Я сама не знала почему, но внутри словно все сжали холодными железными тисками. И каждый стон Райана, каждое движение рыжей отзывались острой, режущей болью.

Он застонал, запустив руку в кудри девушки, и удержал ее голову. Только тогда до меня дошло, что происходит. Я подсматриваю, как Райан занимается оральным сексом с совершенно незнакомой девицей!

Я не успела на полсекунды. Мужчина открыл глаза, и на миг наши взгляды пересеклись. Девчонка тоже оторвалась от своего занятия и обернулась. С удивлением и какой-то мерзкой обидой я узнала в ней Сиси. Да… это была месть, холодная, умелая и даже в какой-то мере изящная.

Потом я захлопнула дверь. Сил хватило лишь на то, чтобы прислониться лбом к прохладному дереву и опуститься на ковер. Сердце билось где-то в горле, и от этого бешеного ритма немного подташнивало. Я глубоко дышала, как учила мама, когда мне было страшно. Но сейчас меня не пугали монстры детского воображения, сейчас из меня просто вытаскивали душу.

Нет, я не считала, что Райан все это время прожил монахом, да и сама не отличалась постоянством. Но я очень хорошо понимала: он сделал это с расчетом на то, что я увижу. Райан был первоклассным подлецом. И не изменили его годы, это я изменила его в своих воспоминаниях и отчего-то подумала, будто он должен за прошедшие годы стать эдаким принцем из девичьей сказки. Он хотел отомстить за обед, и он отомстил – притащил служанку в спальню, прекрасно зная, что я проснусь и все увижу. Но что еще противнее, так это то, что Райан знал – мне будет больно. Он видел, видел меня насквозь и умело давил на самые больные места. Должно быть, его глазами эта ситуация виделась очень забавно. А я почти не могла дышать. Но кого это волновало?

Не знаю, сколько так просидела, но сумерки за окном превратились в настоящую ночь. С трудом, чувствуя себя совершенно разбитой, я поднялась, чтобы зажечь хоть одну свечу и выпить немного воды. И сразу же, словно мужчина ждал момента, когда я поднимусь, дверь в комнату открылась.

Райан вполне сносно стоял на ногах, по-прежнему не надевал рубашку. Волосы его блестели после ванны. Во мне постепенно просыпалась прежняя Кайла, и я с некоторым ехидством подумала: хоть помылся, и на том спасибо.

– Ты еще планируешь принимать гостей или будем обрабатывать рану? – холодно спросила я, а про себя пожалела, что все же его не убила.

Мужчина усмехнулся.

– Тебе не идет, когда ты ревнуешь.

– Ревную? – подняла я брови. – Тебя? Ты и головой ударился тоже?

– А ты, похоже, растеряла все свои едкие фразочки, Кайли. Хорошо, что ты не стала актрисой. Глаза все выдают.

– Глаза? – хмыкнула я. – Что ж, в отличие от тебя, у меня на роже не написано, что интеллект как у тумбочки. Садись, пожалуйста, иначе занесешь в рану заразу и умирать будешь очень медленно. Не могу сказать, что это принесет мне какие-то огорчения, но спать под хрипы умирающего не очень-то приятно.

Он за секунду оказался рядом. Я вздрогнула и крепче сжала бинт, который успела достать из ящика.

– Ты много об этом знаешь, да, Кайли? – Райан поднял руку, и пальцы почти неощутимо скользнули по моей щеке. – Тебе было плохо, когда умирал твой отец?

– Мне будет хорошо, когда сдохнешь ты, – процедила я.

– Врешь, – мурлыкнул Райан, склоняясь к моему лицу. – Ты дрожишь, как котенок. Но все равно топорщишь шерстку.

– Браво, курсы аллегорий и глупейших метафор ты окончил с отличием. Райан, ты пытаешься меня соблазнить? Ты серьезно думаешь, что я прыгну к тебе в койку после того, как ты трахался с рыжей служанкой… как ее там по имени?

– Брось, сколько ты у нас живешь? Месяц? Неужели не соскучилась по настоящему мужчине? Разве ты отказывалась от этого раньше?

Видимо, в моем лице что-то изменилось. Я действительно чувствовала, что хочу помыться. От его слов, от взгляда, в котором смешались желание и злоба. Мне иногда казалось, что это я бросила Райана беременным, обокрав его отца!

– Что такое? Неужели ты изменилась, Кайли?

– Нет, Райан, я такой и не была. Когда мы были вместе, я была наивной семнадцатилетней дурочкой, впервые влюбившейся. И больше ты меня не видел. Сейчас ты взываешь не к прошлой Кайле, а к той, которую нарисовал в своем воображении. Там я шлюха, избалованная дурочка, которая думает лишь о себе. Я не знаю, почему ты нарисовал себе такой образ. Если я действительно такой тебе запомнилась, то проблема, Райан, не во мне.

– Ты была готова со мной переспать прямо в камере тюрьмы, детка.

Я наклонилась к мужчине, вложила в ответ всю свою ненависть к нему.

– Ты угрожал ребенку. Любая мать, пусть плохая, пусть приемная, сделает все, чтобы вернуть ребенка, за которого она несет ответственность. Хочешь сделать меня плохой? Не буду мешать тебе жить в мире иллюзий, только посмотри в зеркало. Посмотри, во что превратился ты. Когда, Райан, когда ты стал человеком, не гнушающимся шантажировать женщину ребенком? Когда из человека, которого я так любила, ты стал моим врагом?

Последнюю фразу я не собиралась говорить, но она все равно вырвалась, а вместе с ней и вся обида на то давнее предательство.