Беглянка (ЛП)

Легкая улыбка портит его опытный образ, и я вижу обаяние, благодаря которому он получил титул самого подходящего холостяка. Талант овладел искусством сдерживать свою харизму, но он никогда не встречался с такой женщиной, как я.

— Пожалуйста, извините меня за то, что я сразу перехожу к делу. У меня обычно не бывает таких красивых женщин, как вы, которые заходят ко мне в офис без длинных и скучных объяснений. Чего вы хотите?

— Отправьте вашего администратора домой на ночь, — говорю я.

Он, не колеблясь, берет трубку и освобождает свою работницу от ее обязанностей. Его глаза не отрываются от моих.

— Зачем это было нужно?

— Секрет, — говорю я, проводя кончиками пальцев по ключице, — Я не похожа на других ваших клиентов, но вы это знаете, верно?

Мои каблуки стучат по темному деревянному полу, когда я встаю и сокращаю расстояние между нами, усиленное тишиной в офисе.

— Кто ты? — Талант спрашивает снова. Он облизывает нижнюю губу, откидываясь на спинку стула, когда я приближаюсь.

— Твои самые смелые мечты, — говорю я.

Сидя на краю его стола, я опираюсь на ладони и скрещиваю ноги. Талант выдыхает через губы прохладный воздух, но не двигается, чтобы прикоснуться ко мне. Его глаза блуждают по моему телу, когда я смотрю через его плечо на захватывающий дух вид, на океан.

— Ты видел что-нибудь прекраснее, чем вид из окна твоего кабинета? — спрашиваю я в момент абсолютной реальности.

Серые глаза находят мои, и он шепчет.

— Да.

Умен, я думаю про себя.

Обмотав его ослабленный галстук вокруг своей руки, я раздвигаю колени и сажаю его на стул между собой. Он не теряет хладнокровия. Он не мешает мне полностью развязать его. Талант держит руки при себе и наблюдает за моим лицом, пока я стягиваю галстук с его шеи и бросаю его на пол.

— Есть определенные требования к адвокату, — говорю я, расстегивая его рубашку.

Легкая ухмылка искривляет его рот, и он спрашивает.

— Какие именно?

Я расстегиваю три пуговицы, прежде чем потерять терпение и разорвать его рубашку. Нитки и маленькие пуговицы постукивают по деревянному полу, прежде чем отдохнуть в углах офиса. Проведя пальцами по скульптурному прессу Таланта, я говорю.

— Это одно из них.

Его грудь вздымается от тяжелого дыхания, но он по-прежнему не прикасается ко мне. Меня он тоже не останавливает. Мои соски твердеют под зеленым кружевом, но я отбрасываю это как естественную реакцию, далекую, далекую, далекую от удовольствия. Даже если моя отсоединенная совесть проявится, когда я провожу большим пальцем по полным губам мистера Самого-Завидного-Холостяка.

— Твои губы определенно требование, — играю я. Пощипывая и вытягивая его нижнюю губу, пока она не высвободится, я продолжаю, — Но в моем списке есть еще кое-что.

Щеки Таланта вспыхивают мягким румянцем, а его прикрытые глаза останавливают мои.

На долю секунды мое сердце колотится в груди так сильно, что я действительно чувствую это — всего один раз, достаточно, чтобы горячая кровь потекла по венам. Этого достаточно, чтобы поджечь мою кожу. Достаточно, чтобы заставить меня резко вдохнуть, когда я скольжу на колени Таланта и чувствую, как сильно он прижимается к моему телу.

Одного удара сердца достаточно, чтобы ощутить тепло его обнаженной груди на моей, когда древесный аромат его кожи проникает в меня.

Я отталкиваю его, запихивая ощущения и эмоции обратно в темный угол своего разума, где они должны быть заперты, когда я с клиентом. Я навязываю свои мысли дешевым пьяницам, бросающим скомканные долларовые купюры к ногам моей матери, и звуку, когда она бьет одного из них по лицу после того, как они прикоснулись к ней, когда она собирает свой заработок со сцены.

Но когда я опускаю губы прямо над ухом Таланта, во мне бродит намек на жар, который он излучает.

Щелкая кончиком языка по его мочке, я шепчу.

— Твой член.

— Блять, — грубо отвечает он. Талант опускает свое лицо в изгиб между моим плечом и шеей, прикусывая нежную кожу зубами.

Двигая бедрами, я закрываю глаза и сглатываю, несмотря на бушующую внутри меня битву разума и тела. Несколько клиентов заставляли меня кончать, и это всегда было только биологически. В моменты, когда мое осознание было так далеко, я теряла связь и покидала свое тело, чтобы делать то, что тело делает во время секса. Это никогда не доставляло мне удовольствия, и после этого я несколько дней болела.

Это не то, что угрожает случиться здесь.

Дикое желание берет верх над моей основной тактикой выживания, и я ловлю себя на том, что спрашиваю.

— Почему ты еще не прикоснулся ко мне?

— Могу ли я? — спрашивает Талант.

Я откидываю голову назад и стону от ощущения его длины между моими ногами.

— Пожалуйста.