Беглянка с секретом

А сейчас сам Маркуш испытывал его на прочность: нарочно притаился. Наверняка просто лежит в постели и читает: ведь есть он не отказывался. Пускал служанку, только убедившись, что рядом с ней нет никого, кто мог бы ворваться в комнату силой. Сейчас он казался не почти взрослым мужчиной, а ребёнком, у которого отобрали любимую игрушку. И Альдор так и считал бы, если бы не знал, что Маркуш слишком умён для такого бесхитростного поведения. Многие его действия и слова имели двойное дно, которое вскрывалось со временем. Вот и теперь — только гадать, что он задумал.

— Маркуш! — окликнул его Альдор. — Может, ты всё же перестанешь донимать меня своим молчанием?

Он слегка ударил кулаком в дверь. Гнев новой горячей волной затопил всё тело. Небольшие факелы за спиной и сбоку вспыхнули ярче — стражник явно вздрогнул и немного отступил вглубь коридора. Но он служит здесь не так давно, чтобы привыкнуть к тому, как проявляется настроение Альдора.

В ответ снова ни звука. Пришлось стучать ещё раз — громче. Альдор был намерен добиться от Маркуша хотя бы ответа, иначе будет выламывать дверь. И наконец послышались шаги и дыхание — близко, доносящееся едва-едва: не услышишь, если не прислушиваться.

— Я буду разговаривать только с офате Делериш, — чётко и размеренно ответил Маркуш. — Она моя помощница, а не эта Трандафир. И ты, кажется, мой брат, а не Юдит, которая начала тут всем распоряжаться.

— Она хотела как лучше, — солгал Альдор, прекрасно понимая, что это не так.

Но Маркушу о том знать не обязательно.

— Не надо её выгораживать. То, что ты спишь с ней, не даёт ей права лезть в мою жизнь.

Альдор скривился от его нарочито холодных и откровенных слов. Хоть и не склонен был обманываться, будто Маркуш ничего не знает о том, что происходит между ним и Юдит. И странно: он казался ещё недавно совсем мальчишкой, который, если и смыслит что-то в отношениях мужчины и женщины, то за это не стоит беспокоиться: его представления слишком просты. Но с появлением Йоланты Альдор, наверное, первый раз осознал, что его брат — уже почти мужчина. И вот сейчас понял окончательно, что больше с ним не получится говорить, как с ребёнком. Не получится отговориться выдумками или объяснить очевидные вещи с выгодной стороны. У Маркуша на всё своё мнение.

— Она уже поняла, что поступила неверно. И я надеюсь, что офате Делериш скоро вернётся. Совсем скоро.

— Ты надеешься… — пробурчал Маркуш глухо. — Ты только и делал, что донимал её. Ты не веришь ей. И не пытаешься быть приветливым.

— Это вовсе не обязательно. Она работает на меня, если хочешь! — Альдор вновь начал закипать. Тепло огня обдало спину, объяло шею и зародилось угольками на кончиках пальцев — так привычно, так ощутимо. Он опасался однажды не суметь сдержать то, что живёт внутри, наполняет силой и в то же время держит в постоянном напряжении. И Маркуш знает, что тоже является причиной всего, что творится в их доме. Но Альдор никогда не станет его винить.

— Можешь говорить всё что угодно. Я тоже всё сказал, — слегка повысил голос Маркуш и отошёл от двери.

Что ж, пусть обижается, если ему угодно. Это хорошо, что ему пока не требуется помощь, что приступы стали всё же чуть реже и пока не торопились накатывать, несмотря на то, что Маркуш был не в духе, а значит, ещё более нестабилен. И как бы Альдор ни относился к Йоланте, он готов был сейчас поехать за ней лично — лишь бы скорее вернуть сюда.

Странное чувство: без неё тут и правда стало пустовато. Словно пропал свежий сквозняк, который разгонял духоту замка, ставшую привычной для всех, кто здесь жил. Одна мысль: её здесь нет — и по спине словно бы пробегается озноб. Альдор приказал офате Трандафир освободить её комнату и поселил на ярусе прислуги — но от этого не становилось легче. Она всё ещё цеплялась за юбку Юдит и раздражала не только его, но и брата.

Но Альдор не стал больше донимать Маркуша. Бесполезно — хоть и правда дверь ломай. Он вернулся к себе и сегодня спал один, хоть и знал, что Юдит ждёт, что он позовёт её или придёт сам, не выдержав. Признаться, в какой-то миг затянувшейся нынче бессонницы так и захотелось сделать, чтобы просто облегчить её, но тогда избалованная вниманием кузина принца и вовсе ничего не поймёт. Как ни мала вероятность этого даже сейчас. Пусть уезжает. Прямо утром.

Кипящий внутри огонь не давал уснуть очень долго. Простыни казались раскалёнными и слишком липкими. Воздух, изрядно нагретый за день, нехотя вливался в приоткрытое окно и лишь изредка трогал прохладой плечо и шею.

Альдор думал уже идти в каменную комнату, но не заметил, как всё же уснул. И во сне был огонь — привычно. До того, что и вспоминать не стоит. Когда у других людей темнота — у него пламя.

Наутро Альдор приказал седлать для него коня. Трястись в повозке всего лишь до Сингурула не хотелось, пусть езда верхом не слишком приличествует его положению. На подобные условности всегда было плевать. Едва разгорелся рассвет, он выехал из замка, как бы Юдит ни пыталась его задержать очередными попытками оправдаться.