Бегство

Выскочив из-за угла, капрал оказался с торца строения номер «10». Здесь его могли видеть только из двух окон жилого модуля: из одного на первом и одного на втором этаже. Так как зарешеченное окошко на первом этаже было очень маленьким и находилось довольно высоко, наверняка под самым потолком, бывалый солдат счел его неудобным для стрельбы, а стало быть относительно безопасным. Само собой, что капрал тут же сосредоточил все свое внимание на двустворчатом окне второго этажа. И правильно сделал, потому что именно оттуда на него глядели. Кто именно, Штык не мог сказать, но что за двойным оконным стеклом кто-то стоял, это факт.

Неожиданно отдаленный треск догорающего «9-го» инкубатора потонул в шипении плавящегося металлопласта, вспышках лазерного огня, ругани, стонах и отчаянных криках Виккерса:

— Снайпер! Второй этаж! Корову задело! Кто-нибудь, поддержите огнем!

Начиная с этого момента, капралу стало не до раздумий. Повинуясь скорее рефлексам, чем разуму, он надавил на спуск и разом послал четыре мощных импульса по фигуре, маячившей в окне второго этажа. Попал или нет, Штык так и не понял, однако оконный стеклоблок буквально вскипел и раскаленной шрапнелью выстрелил наружу. Перекрикивая этот грохот и клокотание, Зыков заорал дурным голосом:

— Все ко мне! Прикрывать наших!

Штык не стал дожидаться подхода Алферова, Хомяка и Соломы, а стремглав кинулся вперед. По пути он перескочил через три или четыре довольно толстые металлокерамические трубы, подведенные к инкубатору, и уже через пару секунд был готов к бою.

Выглянув из-за угла, капрал наконец увидел весь жилой модуль целиком. Это было прямоугольное двухэтажное здание, собранное из пенобетонных панелей. Четыре окна на втором этаже, два на первом, плюс небольшое крыльцо с узкой железной дверью. Маскировочная термосеть накрывала здание с хорошим запасом, отчего казалось, что это здоровенный гриб-боровик, надумавший посоревноваться в габаритах с росшими вокруг лесными великанами. Все выглядело добротно и культурно. Наверняка при других обстоятельствах Штык мог даже похвалить добросовестных работящих хозяев, но только не сейчас. Сейчас все впечатление портила пара лазерных винтовок, не переставая палящих из крайнего правого окна. Иногда к ним присоединялся еще один ствол из соседнего проема. Он стрелял редкими одиночными импульсами и, судя по всему, доставлял Виккерсу с Коровиным куда больше хлопот, чем его двое других ошалевших то ли от страха, то ли от ненависти собрата.

— Точно снайпер, — проскрежетал себе под нос капрал и без промедления нажал на спуск своего лазерника.

Четырехствольный SK-41 недаром прозвали «вышибалой». Четыре мощных импульса, собранные в один увесистый кулак, обладали не только высокой пробивной, но и недюжинной ударной мощью. Они сработали будто осколочно-фугасный снаряд старой, лет так тридцать как снятой с вооружения пушки и разворотили полуметровый кусок стены, а вместе с ней и половину оконного блока. Снайпер сразу заткнулся, как, впрочем, и две другие винтовки из соседнего окна.

— Ага, ссыте, когда страшно! — прошипел Штык и тут же добавил по общей связи: — Огонь по окнам! Не давайте канальям высунуться!

Демонстрируя, как именно это следует делать, капрал пару раз нажал на спуск и превратил позицию снайпера в бесформенное черное отверстие, исходящее клубами густого смрадного дыма.

Если вовремя не свалил из комнаты, то ему капец, — пронеслось в голове наемника. — Вот так их и надо держать! В страхе! Чтобы, суки, и носу не могли высунуть!

На приказ командира откликнулись сразу четыре ствола. В крайнее правое окно, в то самое, из которого несколько секунд назад палили вражеские винтовки, влетела целая стая коротких лазерных импульсов из СЛВТ. Это был привет от Виккерса, который уже успел оттащить Коровина в укрытие и теперь вступил в бой. Вначале коллегу поддержал Жора Хомяк, но видя, что активность в окне равна нулю, снайпер отыскал себе другую цель. На пару с Алферовым они принялись разносить последнее четвертое окно второго этажа.

Тоже мне защитники Брестской крепости! — Штык вспомнил покрытое пылью и паутиной выражение, смысл которого уже доподлинно никто и не помнил. — Нашли, блин, позицию! Пенобетон! Дерьмо, а не материал! Да его вон… гауссовка крошит, будто мягкую рассыпчатую халву.

И правда гаусс-винтовка Соломы извергала целый поток смертоносных закаленных игл, которые медленно, но уверенно разъедали зарешеченные оконные проемы первого этажа. Это походило на работу пескоструйной машины, безжалостно уничтожающей слои старой ржавчины. Единственное, что практически не поддавалось оружию, так это толстые решетки. Сделанные из какого-то очень прочного сплава и основательно заглубленные в стены, они на удивление стойко противостояли воздействию игл. Соломе предстояло истратить не одну обойму, чтобы сковырнуть хоть одну из этих конструкций.