Бегство

Живем, как будто бы враги.

Она молчит, а я играю,

Что я слепой, вокруг не зги.

И год назад, мы так играя,

С моей Надеждой разошлись:

«Ты здесь живи, а я к мамуле.

И, да… за мною не плетись».

С ружьем дед уходил в обход,

А я лежал, не мог заснуть.

Все думал – это ли не выход -

Найти дом детства, отдохнуть.

Тот дом… лет десять, как деревни нет,

Где детства дни прошли мои.

Но крепче его точно нет.

Кто видел, говорят, стоит.

Мечта о жизни Робинзона

Пленяла так до темноты.

В тот день вернулся дед с вороной:

– Ох, дура же она, как ты.

Все лезет не туда, все смотрит,

Как будто смерти ищет ход.

Не ведает она, что, может,

Гнездо и есть ее исход.

Дед уговаривал остаться,

Но я ушел.

Меня манит.

Пьянящий аромат ворвался.

В душе моей повис магнит.

Часть 7

Дед показал мне направленье.

– До той деревни двадцать верст.

В надежде я на Провиденье

Пошел вперед средь диких мест.

По занесенному асфальту

Я брел, казалось, сотню лет

И хоть бы кто-то появился,

Все люди вымерли? Их нет.

За поворотом я увидел

Конец дороги и пути.

Ну вот, родимая, добрался.

Нашел тебя, как не крути.

Моя деревня. Милый Дол мой.

Зачем же я тебя искал?

Ведь, знаю, как все это глупо.

Тем более, чудь не пропал.

Но то ли это в подсознании,

Иль где еще… Не отгадать.

Как будто бы предначертание

Найти тебя. И старше стать?

Да. Не секрет. Мы слишком дети.

Вопросы жизни так скучны.

И кроха мудрости, поверьте,

Нужнее воздуха, воды.

Дымок. Кто-то, должно быть,

В деревне все-таки да жил.

Я шел неспешно, медлил, может.

Как много чувств я пережил.

Здесь все как прежде:

Вдоль улицы десять домов.

Вот только…

Разруха сожрала надежду

На электричество, на кров.

ГОЭЛРО

До здешних мест так не дошла.

И люди, жившие надеждой,

Расстались с прошлым навсегда.

В тропу дорога вмиг скатилась

По центру старой колеи.

Машина редко заходила

Сюда. Да нужно было ли?

По краю улицы, у магазина

Стоит красавцем родной дом.

Стоит. Свет бьет из мезонина.

Дом самый крепкий… Вот облом!

И из него дымок чудесный

Стелился нежно по снежку.

И кто-то грелся там у печки.

А я тут мерзну на ветру.

Эх! Ты, судьба, злодейка!

Скажи, ты шутишь надо мной?

В разбитом доме-то, поди-ка,

Ни окон, ни печи живой.

– Ну и куда теперь деваться?

Сказал я вслух, как прогремел.

– Всегда ты можешь постучаться.

Вдруг чей-то голос мне пропел.

Я оробел. Близкий до боли.

Мне голос этот словно…

Я обернулся. В лунном поле

Стоит она. Как это больно.

Часть 8

– Чаю?

Раз третий слышал издали.

Мне кажется, все исчезает.

И почему душа болит?

Сидел я в креслице у печки.

Стояли рядом пироги.

В руках был чай. Он жег мне руки.

Но разум мой парил в дали.

«Ты рядом», – думал непрестанно.

Не шутка ли. Судьба мудрит.

Но ты, ведь, рядом. Это странно

И прекрасно в один миг.

Ты! О, ты! Что рушила мой мир!

О, ты, что, кажется, убила

Любовь! Наш райский сожгла пир.

Злым божествам его спалила.

А вдруг не ты? Вдруг это я?

Вдруг я убил и сжег любовь?

Какая из меня семья,

Когда я пройда вновь и вновь…

Коли вражда между людьми,

То виноваты двое…

Вот значит как. Да. Просто мы

Нуждались в встряске более.

– Ты там живой? Поди, все спишь?

Ты ж не знал, ведь, где я?

Я думала, что эта тишь

И одиночество все склеят.

Что без меня ты будешь жить

И думать так свободно,

Как хочешь.

Что время лечит и живит

Разрушенное беззаботно.

Ты, ведь, нередко говорил,

Точней мечтал об этом доме.

Я слышала, хоть ты и думал,

Что я глуха, а ты в неволе.

И я подумала, что бегство,

Как не смешно,

Но все же средство.

И если хочешь, скажу честно, -

Она смахнула, вдруг слезинку,

И подошла ко мне так близко.

Я видел каждую морщинку

И слышал сердце… как же близко. –

– И если хочешь, скажу честно, -

Сказала шепотом она. –

Моя любовь к тебе безбрежна.

Пусть даже я буду одна.

Я до сих пор не знаю, как же

Ей удалось найти тот дом,

Как обустроила, не знаю,

Но знаю – мы теперь вдвоем.

И пусть потомкам наше «бегство»

Останется, как странный опыт,

Где мы были бедны надеждой,

Но жизнь простила этот ропот.