Бегство из сумерек

К Тэллоу вернулась его уверенность в себе, он бросился вверх по лестнице, перескакивая своими длинными ногами через ступеньки. Так, держась за руки, они в ритме польки допрыгали до третьего этажа этого огромного сумрачного дома. Волосы у них развевались, его рыжие и ее иссиня-черные, они беспрестанно счастливо смеялись, не замечая по сторонам ничего, кроме друг друга.

Когда они поднялись на нужный третий этаж, она провела его через дверь, такую же прочную, как и другие двери в этом доме. Он слегка запыхался, так как не привык бегать так высоко вверх по лестницам. Обеими руками, наклонившись, скривив от напряжения лицо, она налегла на ручку двери, ручка поддалась, и дверь со скрипом открылась. Тэллоу разобрала к этому времени икота.

А тем временем ветер, который выбросил Тэллоу на песчаную отмель, завывал вокруг золотого баркаса, увлекаемого навстречу тому, что было ему уготовано.

— Ефраим, — прошептала она, когда он снова сел в свое кресло и взял в руки бокал бренди величиной с собственную голову.

Глупо улыбаясь, он вопросительно промычал ей в ответ. Обед был обильно разбавлен красным вином.

— Ефраим, вы из каких краев?

Пандора наклонилась вперед и оперлась локтями на маленький столик. Она переоделась в синее облегающее платье, которое завлекающе обнимало ее тело, плавно ниспадая с гладких плеч, и внезапно раскрывалось на коленях. На левую руку она надела два перстня, с сапфиром и изумрудом, а на свою нежную шею — золотую цепочку. Внутри Тэллоу бурлили новые, забытые эмоции, и еще в нем поселилось детское благоговение перед посетившей его удачей. Он протянул руку и коснулся пальцев Пандоры. Ему трудно было удержать в себе возбуждение и предвкушение радости, и голос его прозвучал сдавленно, и в нем отдавались удары сердца.

— Из одного города, далеко-далеко отсюда, — ответил он, и его ответ, похоже, устроил ее.

— И куда держите путь, Ефраим? — спросила она как бы между прочим, словно не ожидая ответа.

— Я гнался… я гонюсь за золотым судном, которое прошло мимо вашего дома незадолго до того, как я сел на мель. Вы видели его?

Она рассмеялась, и ему стало неприятно от этого смеха, он даже отдернул руку.

— Чудак вы, Тэллоу! — воскликнула она. — Никакого такого судна не проходило. Я его не видела. Ведь я стояла в саду очень долго и смотрела на реку. У меня ни одно судно не проходит незамеченным.

— А это вы пропустили, — пробормотал Тэллоу, глядя в бокал.

— Ваши шутки трудно понять, Ефраим, — произнесла она потише. — Но я уверена, что, когда мы узнаем друг друга получше, они начнут мне нравиться.

Голос ее звучал все тише и тише, а конец фразы она произнесла совсем еле уловимым шепотом, но таким тембром, что мысли Тэллоу переключились совсем на другое. К нему отчасти вернулась уверенность, которая только что здорово пошатнулась. Он взял бокал всеми десятью пальцами, поднял его и одним глотком осушил его содержимое. Переведя дыхание, он посмаковал вкус бренди и со стуком поставил бокал на стол, так что звякнула грязная посуда.

Он вытер губы обратной стороной ладони, как ни мешал ему при этом ярко-красный рукав новой плисовой куртки, и обвел глазами маленькую комнату, освещенную пламенем свечей. Предметы стали для него утрачивать ясность очертаний. Он недовольно замотал головой и поднялся, опираясь руками на стол. Потом пристально взглянул ей в глаза, а она нерешительно улыбнулась.

— Пандора, я вас люблю, — произнес он и почувствовал от этого неизъяснимое облегчение.

— Это хорошо, — промурлыкала она. — Теперь все проще.

Тэллоу был слишком пьян, чтобы сообразить, что и почему стало проще. Поэтому он не обратил внимания на эту фразу и неуверенно двинулся к ней. Она встала и медленно и осторожно пошла ему навстречу. Он обнял ее и поцеловал в шею, потому что, когда она стояла во весь рост, до губ ему было не достать. Она прижалась к нему, стала гладить его по спине. Одна рука легла ему на шею, другая нерешительно заскользила вниз по бедру.

— Ой! — вдруг воскликнул он. — Больно от этого перстня!

Она надула было губки, но тут же улыбнулась и сняла перстни. Тэллоу весь извивался, словно желая выскользнуть из этих узких черных бархатных брюк.

— Не пойти ли нам прилечь? — предложила она в самое время.

— Да-да, — торопливо согласился Тэллоу.

Пандоре пришлось поддерживать Тэллоу, когда они выходили из комнаты и поднимались по лестнице в ее спальню.

В биении сердец прошла неделя, вся в постели. Для Тэллоу это была изматывающая, но восхитительная неделя. Уроки опытной Пандоры позволили ему, в частности, понять, что он мужчина, да еще умеющий доставить удовольствие Пандоре. Эта неделя научила его еще кое-чему — быть тоньше, уметь управлять своими эмоциями, контролировать свои аппетиты и их проявления.