Бегство Короля

Максим почувствовал острый, болезненный укол в сердце.

— Нет. Не заревнует. Она сейчас… в другом месте.

Он поспешил повесить трубку. Говорить о Верочке было совершенно невыносимо. Даже кольцо, что носила она всего один день, станет еще одним напоминанием, причиняющим постоянную боль, но все равно Максиму хотелось заполучить его как можно скорее. Он и сам не понимал до конца — зачем.

Так, а что у нас там со временем? Половина второго. Значит, можно еще поработать. Максим вернулся к компьютеру. Почему-то он очень спешил, как будто боялся опоздать.

«Проснувшись, Автар никак не мог сообразить, где находится. Почему комната такая большая? Почему потолок расписан золотыми звездами, а стены обиты ярко-алым шелком? Почему под головой — пуховая подушка, а не походная сума и шелковые простыни чуть холодят кожу? А еще — голова тяжелая, противная вялость сковывает все тело, и мышцы словно деревянные… Автар посмотрел на свои руки. Браслеты! Проклятые браслеты, символ и залог рабской жизни. Он, наконец, вспомнил вчерашний день — такой долгий! — и застонал.

В дверь постучали — тихо так, почтительно… Седой прислужник — тот самый, что и в первый день, — на этот раз был не в пример любезнее. Он принес чистой, прозрачной воды для умывания, с поклоном подал вышитое полотенце. Но краем уха Автар все же услышал, как старик бурчит себе под нос:

— Эк свезло-то! Из бродяг да сразу в бароны, к вейсу во дворец. Ну и времена пошли…

Попробовал бы раньше он так поговорить! Автар вытер лицо и принялся медленно одеваться. Слуга укоризненно покачал головой и наставительно заметил:

— Не пристало теперь вашей милости второй раз надевать одну и ту же одежду. К тому же и день сегодня особый…

— Это что же в нем особенного?

Слуга удивленно поднял кустистые седые брови, будто удивляясь неосведомленности гостя. Потом все же объяснил — терпеливо, как неразумному:

— Парадный обед по случаю победы! Марана чествовать будут. Он у нас теперь герой.

Опять этот Маран… Автар покорно положил рубаху на постель и стал надевать другую — шелковую, с золотой вышивкой у горла. Перед глазами все мелькали кусочки головоломки «стале». Сложить их воедино, увидеть картину целиком — вот что сейчас по-настоящему важно! Как там говорил Наставник во сне? «Разума и души у тебя никто не отнял!» Если нельзя читать мысли и видеть сквозь стены, то, по крайней мере, можно смотреть вокруг себя, слушать, делать выводы…

— Скажи-ка мне, старик, как тебя звать?

— Бербий, ваша милость. — Он даже приосанился и заулыбался. Нечасто, видать, придворные господа интересуются, как зовут того, кто служит им!

— Ты, Бербий, по всему видать, человек почтенный и давно служишь во дворце.

— Точно так, тридцать лет уже!

— Маран, наверное, тоже давно служит, раз удостоился такой чести?