Бегство охотника

— Я нарезал вчера вечером еще немного, — признался Рамон. — А еще нужно ледокорневой листвы на подстилку. И несколько веток покрепче для очага. Песка, я думаю, мы можем набрать ниже по течению. Найдем косу подходящую и наберем. Все лучше, чем грязь с этого берега. И дров еще.

— Угу, — кивнул двойник. Левой рукой он снял дымящийся сверток с огня, подбрасывая его на кончиках пальцев, чтобы не обжечься. Подождав с полминуты, пока тот остынет немного, он кончиком ножа ободрал с рыбы запекшуюся листву — Рамон сообразил, что двойник забрал у него нож, пока он спал — и разрезал рыбину пополам. Рамону он протянул половину с головой.

Орехи оказались мягкими, маслянистыми. Рыба покрылась хрустящей, потрескавшейся корочкой. Рамон вздохнул. Ему, пожалуй, понравилось есть то, что не пришлось готовить самому. А еще он радовался, что его двойник оказался слишком трусоват, чтобы отказаться делиться.

— Как хочешь разделить работу? — спросил двойник, махнув кончиком ножа в сторону груды покрасневшего тростника. — Хочешь делать шалаш, пока я наберу листьев? И веток?

— Идет, — кивнул Рамон, пытаясь одновременно сообразить, не проглядел ли он какого-нибудь подвоха. Собирать листья и палки легче, чем вязать шалаш; с другой стороны, у него все-таки две руки для этой работы. К тому же двойник встал рано, чтобы найти и приготовить еду. Это почти возмещало его отказ дежурить ночью. Не обсуждая больше этот вопрос, оба поднялись и подошли к воде сполоснуть руки. Рука у двойника выглядела хуже, чем запомнилось Рамону, но тот не жаловался.

— Хочу, чтобы ты запомнил кое-что, — сообщил двойник, заново перевязав руку.

— Ну?

— Я понимаю, что мы с тобой повязаны сейчас вдвоем, ты и я. И ты многое делаешь — ну, собираешь сахарных жуков, строишь плот и все такое говно. Двое лучше, чем один, верно? Но только если ты еще хоть раз залезешь в мой мешок без спросу, я тебя на хрен во сне зарежу, ясно?

Двойник встретился с ним взглядом — зрачки черные как смоль, белки пожелтелые как старое мыло, с налившимися кровью прожилками. Рамон ни на секунду не сомневался в том, что тот не шутит. Если подумать, он и сам прекрасно представлял себе, что думал бы о банкире-белоручке, если бы тот рылся в его вещах. Может, он возмутился бы, даже если его двойник попробовал взять его вещи. Его нож, его рюкзак. Даже Елену, возможно.

— Идет, — сказал Рамон. — Видите ли, я просто не хотел оставлять нож тупым. Этого не повторится.

Двойник кивнул.

— Кстати, он мне будет нужен, — сообразил Рамон. — В смысле, нож. Надо нарезать коры, чтобы связывать тростник. Ну, и если тростника не хватит… — Он пожал плечами.

Двойник испепелил его взглядом, и Рамон напрягся, готовясь к стычке. Однако тот только сплюнул в воду и протянул ему нож рукоятью вперед.

— Спасибо, — сказал Рамон и изобразил на лице умиротворяющую улыбку. Тот не ответил.

Рамон вернулся в лагерь, а двойник побрел в лес, предположительно за листвой и дровами. Рамон дождался, пока тот скроется из виду. — И тебя туда же, ese,[19] — буркнул он, принимаясь за работу. Он нарезал достаточно лиан и полос коры, чтобы их хватило на задуманный им шалаш, потом перетащил тростник к плоту. Почти сразу же стало ясно, что его соображения насчет того, как крепить укрытие к плоту, отличались избыточным оптимизмом. Еще час ушел на изменения в проекте. Погружение в работу, в нехитрые физические усилия не уступало стакану хорошего виски. Он и не осознавал, какой комок рос у него внутри, пока тот немного не уменьшился. Все-таки находиться рядом с двойником — совсем другое дело, нежели одному. Даже пребывание с Маннеком, когда в его шее торчал этот гребаный сахаил, не вызывало такого напряжения. Только с людьми — с любыми людьми. И в особенности с этим заносчивым сукиным сыном!

И в то же время Рамон понимал, что и сам он изрядно действует на нервы двойнику. А как иначе? Черт, лучше уж думать о том, как привязать тростниковый шалаш к плоту. Рамон прекрасно знал свои слабости и не видел смысла поддаваться им.

К полудню схема шалаша наконец устроила Рамона, и все же у него ушло еще несколько часов на то, чтобы перетаскать тростник на плот, соорудить некое подобие каркаса и накрыть его ветками. Потом он уложил слой листьев, удерживаемый на месте четырьмя длинными шестами. Двух человек эта конструкция должна защитить от дождя — если исходить, конечно, что второй соблаговолит притащить свою ленивую задницу обратно. Рамон провозился с шалашом весь день. Сколько времени требуется на то, чтобы собрать охапку листьев и найти несколько pinche веток? Вокруг лес, древесину в нем отыскать не так уж и трудно.

Двойник вышел из леса, когда до заката оставалось около часа. На плечах он тащил вязанку в добрых полбушеля[20] листьев, а импровизированная волокуша за спиной была нагружена палками идеального размера для костра. Немалая поклажа для человека с поврежденной рукой и без ножа, признал Рамон. Двойник сбросил свою ношу на берегу, опустился на колени и принялся пить, жадно зачерпывая воду ладонями. Высоко в небе висели энианские корабли.