Бегство в Египет. Петербургские повести

И главное: товарищ капитан Немов осуществил-таки запуск в будущее первого в мире живого существа, заменив в механизме времени будильники на часы с кукушкой. Этим первым в мире путешественником во времени стал Тимофей Петрович, наше храброе общественное животное. Его даже уговаривать не пришлось, он самолично напросился участвовать в опасном эксперименте и выдержал его как герой.

После первого короткого испытания товарищ капитан Немов провёл несколько более продолжительных, но это уже без нас. Мы учились, а о капитанских делах нам докладывал дядя Коля Ёжиков, помогавший товарищу капитану в свободное от дежурства время.

Прошёл апрель, наступил май и покатился по направлению к лету. Как-то утром, была суббота, дядя Коля вызвал нас запиской на автобазу. Записку доставил Шашечкин, его верный ученик и помощник. В руке он держал авоську с чёрным хлебом и колбасой.

– Вы читайте, а я пошёл, мне ещё ситро покупать.

Лёшка Шашечкин отдал нам листок.

Развернув записку, мы прочитали, что сегодня в полдень товарищ капитан Немов отправляется в далёкое плавание и приглашает нас по этому случаю на прощальный дружеский завтрак. Место сбора: камбуз подводного корабля «Любовь Павловна».

«Ровно через 15 минут жду вас на автобазе», – приписано было на обороте.

Глава двадцать восьмая

Чудо-юдо рыба хек

– Есть в океане такая рыба, называется хек. Редко кому удаётся эту рыбу поймать, но если уж кто поймает, – товарищ капитан Немов лукаво глянул на хозяйничавшую за камбузным столом Любовь Павловну, следя за её ловкими пальцами, режущими чайную колбасу кружочками и накладывающими их на тарелку с кусками хлеба, – то считай, что он поймал своё счастье.

– А вы? – спросил Щелчков товарища капитана Немова. – Вы когда-нибудь эту рыбу видели?

– Я? – Товарищ капитан улыбнулся и, подойдя к аквариуму, занимавшему четверть камбуза, легонько постучал по стеклу: – Люба, рыбонька моя, цып-цып-цып!

Из-за жидких мочалок водорослей показались два рыбьих глаза и усеянная зубами пасть.

– Подожди, красавица, я сейчас…

Капитан отошёл к столу, взял с тарелки приготовленный бутерброд и под хищный взгляд из аквариума вернулся к своему чуду-юду. Бутерброд был съеден мгновенно. Рыба тыкалась в стеклянную стенку и требовала себе добавки. Что-то в её рыбьих манерах напомнило мне нашу соседку, только вслух я этого не сказал, не хотел никого обидеть.

– Вот она у меня какая.

Товарищ капитан Немов играючи погрозил ей пальцем, затем жестом пригласил всех к столу.

Лимонад был уже налит, чайная колбаса нарезана, принесённые дядей Колей ландыши пахли летом, праздником и каникулами, до которых оставалась неделя.

– Первый тост за моих друзей. Если бы, ребята, не вы, – тут товарищ капитан Немов коротко кивнул в нашу сторону, – и не ты, Николай Игнатьич, – дядя Коля скромно потупился, ткнувшись носом в стакан с напитком, – мы бы вряд ли собрались здесь сегодня. Так что, друзья, за вас! За помощь, которую вы мне оказали!

Стакан в руке товарища капитана со звоном обошёл всех по кругу.

Ситро ударило пузырьками в нёбо, и я решился задать вопрос:

– А нас вы с собой возьмёте?

– Почему не возьму? Возьму. Только не в этот раз. – Товарищ капитан Немов виновато развёл руками. – Как бы это вам объяснить доходчивее… – Он немного пригубил из стакана, поперхнулся, и щёки его зарделись. – В общем, мы с моей любовью… то есть Любовью Павловной отправляемся сегодня вдвоём. Путешествие наше, как бы это сказать…

Он замялся, потеряв слово.

– Свадебное, – подсказал дядя Коля и хитровато подмигнул нам. Затем наполнил стаканы доверху, поднялся и торжественно произнёс: – За дружбу мы уже выпили. Предлагаю тост за любовь.

– Ваня, – Любовь Павловна повернулась к товарищу капитану Немову, заедающему ситро бутербродом, – а давай Николая Игнатьича мы возьмём с собой?

– Нет уж! – Дядя Коля замотал головой. – Видел я ваш берег турецкий. Комары и те там не водятся, а какая без комаров жизнь. – Дядя Коля подмигнул нам опять. – И потом, на кого ж я базу свою оставлю? Не на Лёшку же, который чайную колбасу от любительской отличить не может. Нетушки, давайте уж без меня.

Я сидел за капитанским столом и чувствовал: чего-то мне не хватает. И лимонада выпил вроде от пуза, и бутербродов съел на четыре больше, чем Шкипидаров, и в плаванье нас взять обещали. Наконец до меня дошло. Спикосрак! Уйдёт товарищ капитан в плаванье, кто же будет нас тогда выручать?

Должно быть, мой безмолвный вопрос слишком крупно отпечатался у меня на лбу, потому что товарищ капитан Немов вдруг внимательно взглянул на меня.

«Думаю, что тебе он больше не нужен», – сказали его глаза.

Я подумал-подумал и согласился.

Женька

Его волосы были рыжие, как на закате медь. Шапки их не любили, гребешки боялись пуще огня, а Женька волосами гордился.

Они горели рыжей горой над плоским асфальтом улицы, они дразнили глаза прохожих, они солнцем плавали над толпой, восхищая её и возмущая.