Бегуны

В 1769 году он женился на моей матери, Магдалене Кристиани, вдове голландского генерала, в браке с которой счастливо прожил более десяти лет, до самой ее смерти. Я — единственное дитя этого союза. После многих лет плодотворной службы отец принял решение уйти в отставку со службы при дворе своего благодетеля князя Лихтенштейна, но связи с ним не терял.

Я прекрасно понимаю, сколь многим обязан мой отец человеческой добросердечности и естественному желанию оказать поддержку. Многие, чья жизнь начиналась столь же несчастливо, как у отца, сгинули в хаосе мира. Мало кто из чернокожих детей рабов получил возможность достичь в жизни столь высокого и значительного положения, как мой отец. Но именно поэтому судьба его столь показательна: она свидетельствует, что, будучи творениями Божественной длани, все мы являемся Его детьми, а друг другу приходимся братьями.

Вместе с многочисленными друзьями моего отца — мир его праху, — которые уже осмеливались обратиться к Вашему Величеству по этому поводу, я умоляю отдать нам тело и позволить похоронить его по-христиански.

С надеждой,

Йозефина фон Фейхтерслебен.

Племена маори

мумифицировали головы умерших родственников, хранили и почитали их. Процесс мумификации включал в себя несколько стадий: выпаривание, копчение и промасливание. Подвергнутые этим операциям головы прекрасно сохранялись, в том числе волосы, кожа и зубы.

Путешествия доктора Блау II

Он покинул тело самолета и удалялся от него по длинным переходам, повинуясь стрелкам и светящимся табличкам, которые спокойно разделяли пассажиров на тех, что достигли цели, и тех, что все еще в пути. В огромном аэропорту людские потоки сливались и снова растекались в разные стороны. Эта безболезненная селекция привела Блау к эскалатору, а затем к длинному широкому коридору, где людей подхватывал траволатор. Тот, кто спешил, мог воспользоваться достижениями техники и оказаться при помощи ленты в другом измерении — неспешно переставляя ноги, с легкостью обогнать остальных. Он миновал застекленную курительную, где постившиеся во время долгого перелета любители никотина блаженно предавались пороку. Доктор воспринимал их как особый подвид, имеющий особую среду обитания: не воздух, а смесь дыма и двуокиси углерода. Блау разглядывал их через окно с некоторым удивлением, точно диковинных тварей в террариуме: в самолете курильщиков было не отличить от него самого, а здесь, на земле, они обнаружили свою — отличную — биологическую природу.

Блау подал свой паспорт для контроля, служащий смерил его коротким профессиональным взглядом, сравнивая два лица — на фотографии и за стеклянной перегородкой. Видимо, никаких подозрений Блау не вызывал, а потому через мгновение оказался на территории чужого государства.

Он взял такси, добрался до железнодорожного вокзала, предъявил в кассе электронный билет. До отхода поезда оставалось два с лишним часа, и Блау зашел в бар, откуда несло пережаренным маслом, и, заказав рыбу, принялся рассматривать публику.

Вокзал был самый обыкновенный. Экран над расписанием поездов показывал знакомые рекламы — шампуня и кредитных карт. Благодаря узнаваемым логотипам, чужой мир казался безопасным. Доктору хотелось есть. Его тело практически не обратило внимания на пластиковую самолетную еду — Блау казалось, что блюда, которыми кормили авиапассажиров, нематериальны, обладают лишь формой и запахом — так, наверное, питаются в раю. Пища для голодного духа. Но теперь худощавое тело доктора могло подкрепиться куском жареной рыбы — белой мякотью с золотистой корочкой — и салатом. Еще он заказал вино, которое подавали здесь в маленьких удобных бутылках, объемом с большой бокал.

В поезде Блау уснул. Потерял он немного: поезд тащился по туннелям и окраинам города, совершенно неотличимым от окраин любого другого мегаполиса — дизайн граффити на виадуках и гаражах абсолютно один и тот же. Проснувшись, доктор увидел море — узкую светлую полоску между портовыми кранами, уродливыми зданиями складов и верфей.

«Уважаемый господин Блау, — писала она, — должна признаться, что Ваши вопросы — их содержание и форма — возбуждают мое глубокое доверие. Человек, который знает, о чем спросить, — это человек, способный дать ответ. Быть может, Вам требуется всего лишь пресловутая щепотка, что склонит чашу весов».

Блау задумался: что за щепотку она имела в виду? Заглянул в словарь. Он не знал ни одной пословицы о щепотке и весах. Она носила фамилию мужа, а имя было довольно экзотическим — Таина, так что, возможно, она родом из какой-нибудь далекой страны, и в ее экзотическом языке благополучно функционируют и щепотка, и весы. «Конечно, лучше всего было бы встретиться. К этому времени я постараюсь просмотреть Ваше резюме и все Ваши статьи. Приезжайте! Это место, где мой муж работал до конца своих дней, где по-прежнему чувствуется его присутствие. Здесь нам наверняка будет легче понять друг друга».