Бегущая от Мендельсона

– Спасибо большое, – вежливо ответила я и, сделав шаг вправо, тремя короткими ударами левой ступни проверила на крепость мышцы его брюшного пресса. Пресс оказался слабоватым. Охранник согнулся и, шлепая губами, прислонился лбом к стене.

Оттолкнув этого бесполезного стража, притворившегося архитектурным атлантом, я выскочила на лестницу. Здесь уж сомнений не было, куда идти и как. Только вниз и очень быстро.

Я заскакала через ступеньки, радуясь своей мудрой предусмотрительности отдавать предпочтение в одежде удобству, а не красоте. Будь сейчас на мне туфли на шпильках, скорость моя была бы не спринтерская, а как у черепахи. На выходе мне больше никто не встретился, и я свободно выбралась на улицу.

Там я быстро огляделась, но отнюдь не помчалась по улице, а свернула сразу же за этот дом и перелезла через кирпичный забор, построенный на его задах в те же времена, что и само здание.

Измазавшись с ног до головы, я оказалась в маленьком проходном дворе и, облаянная тремя шавками и двумя старухами, высунувшимися из окошек, смело вышла на параллельную улицу.

Моя несчастная сумка потеряла во время этих приключений весь свой товарный вид, и я с сожалением констатировала, что после возвращения домой придется от нее избавиться. Я потерла ее рукой, но это не помогло, только грязь размазалась и на руке остались темные подтеки. Достав из сумки влажную салфетку, я протерла руку и выпрямилась. Осторожно дойдя до угла, выглянула наружу. И, как оказалось, сделала это вовремя.

По лестнице дома, где облюбовали себе местечко организаторы «Либертинки», шариком скатился Андрюша-Грейнджер. Лицо его было мрачным. Очевидно, он успел крупно с кем-то повздорить. Подозреваю, что с Альтманом. Но меня мало волновали перипетии их отношений, гораздо больше мне было на руку то, что, кажется, никто в клубе так и не понял, что произошло. Во всяком случае, никто не кинулся в погоню за мной. И теперь нужно было действовать быстро и четко.

Я набрала номер сотового Жоры Авдеенко и быстро продиктовала ему адрес «Либертинки», добавив, что ему стоит поторопиться, поскольку в данный момент там есть чем поживиться. Правда, не ему лично, поскольку Жора возглавлял убойный отдел. Но его коллегам из полиции нравов явно было чем заняться в подпольном клубе. Очистив таким образом свою совесть, я быстро дошла до угла, где оставила свой «Фольксваген», и села за руль. Машина Андрюши-Грейнджера встретилась мне на перекрестке, и я без труда обогнала ее.

До двенадцатиэтажки, в которой проживал Грейнджер, я, как и планировала, добралась раньше его. Выйдя из машины, прошла к подъезду. Открыв дверь ключом, подходящим к любому домофону, я поднялась на восьмой этаж, не сомневаясь, что Андрюша появится с минуты на минуту.

Стараясь не шуметь, я подошла к квартире, где жил Грейнджер, и позвонила два раза в звонок. Просто так почему-то принято в нашем народе: один раз звонит непонятно кто, а два или три – вроде свои, и тут люди склонны идти и открывать без особых рассуждений. Открывать мне, собственно, было некому, и я сделала это просто на всякий, как говорится, пожарный.

Мне никто не открыл. Квартира Грейнджера была пустой. И теперь мне следовало поторопиться: до возвращения хозяина явно оставались считаные минуты. Андрюша наверняка поехал к себе домой. Ну, может быть, завернет в супермаркет за какой-нибудь закуской-выпивкой, чтобы снять стресс после трудового вечера и его неожиданного завершения, но и все, скорее всего.

На всякий случай оглянувшись, хотя в этом не было никакой необходимости – если бы кто-то находился в подъезде, я бы это давно и услышала, – я вынула из сумки свою любимую отмычку, легко вскрывающую стандартные замки, коими было снабжено большинство квартир в наших домах.

Дверь поддалась сразу же, и я быстро проскользнула в нее. После этого я тихо прикрыла ее за собою и тихо щелкнула замком.

Судя по отсутствию посторонних звуков, в квартире действительно никого не было. Прихожую я миновала, не включая света, и, зайдя в единственную в этой квартире комнату, увидела, что занавески в ней не задернуты.

Подойдя к окну, я прикрыла его и включила свет. Беспорядок в комнате явно указывал на то, что хозяин и в самом деле жил один. Коротая время в его ожидании, я стала от скуки рассматривать фотографии, выставленные на серванте. Обыскивать эту квартиру никакой нужды не было: у меня и так имелось все для того, чтобы разговор с Грейнджером получился продуктивным.

Фотографии в основном изображали самого Андрюшу в разных позах и ракурсах. На всех снимках он именно позировал, в полном смысле этого слова. Сплошное самолюбование так и лезло изо всех щелей, Грейнджер взирал на мир снисходительно, позволяя ему, миру, принимать его, такого великого и прекрасного. Что ж, боюсь, сегодня мне придется несколько сбить явно завышенную самооценку этого героя-любовника.