Бегущая в тишине

– Сереж, ты ничего не замечаешь? Cвета раньше тебя каждый раз встречала.

– Так она и сейчас…

– То повернётся, то нет. Может она стала хуже слышать? Заметила, когда ты просто её зовёшь, не поворачивается. Если об дверь стучишь и топаешь, как слон, тогда бежит.

– А я думаю, что тебе рожать через месяц, оттого и беспокоишься. В первый раз тоже всё время волновалась. Помнишь?

Отец схватил двухлетнюю малышку, которая крутилась рядом с родителями, посадил её на колени и запел, отрывая ноги от пола и слегка подбрасывая дочку:

– По кочкам, по кочкам,

По ровным дорожкам –

В ямку бух!

Светка заливисто хохотала.

– Сереж, ну послушай. Ты целыми днями на работе, а я с ней весь день. Я её больше вижу. Точно тебе говорю, надо врачу показать.

Через неделю Ружины поехали в город. Молодой лор с круглым зеркалом на лбу тщательно осматривал девочку. Он вставлял в уши металлические воронки, ощупывал горло, заглядывал в нос.

– Даже не знаю, что вас беспокоит. Никаких следов отита я не вижу. Нос чистый, горло тоже.

– Доктор, а барабанные перепонки?

– Отличные. У вас всё хорошо. Просто идеальные ушки.

– А я что говорил, – подмигнул отец.

Вера засмеялась. Светка посмотрела на родителей и расплылась в улыбке.

Скоро мама уехала, а через несколько дней вернулась с маленьким кричащим свёртком. Жизнь Ружиных закрутилась еще быстрее. Двое детей, дом, огород, заготовки на зиму. Время пролетело быстро.

Осенью мать окончательно поняла, что со старшей дочерью что-то не так. Теперь и отец с этим не спорил. Почти за год ни одного нового слова, речь невнятная.

Свету положили на обследование.

– У вашей дочери потеря слуха 90 децибел.

– Что это значит?

– Она ничего не слышит.

– Подождите. Этого не может быть. Нам говорили, что у неё идельные барабанные перепонки.

– На слух влияют разные факторы. У вашей дочери поражен слуховой нерв.

– Почему, доктор? Почему? – Вера заплакала.

– В вашем случае… Это осложнение после болезни или аллергическая реакция на препараты. Мы назначим лечение.

В глазах матери промелькнула надежда.

– Лечение? Это лечится?

Доктор замялся.