Бегущая в зеркалах

- Больно как-то, а почему - не знаю. Не знаю я, Сильвия, теперь ничего не знаю! И человека этого, крепыша-победителя там в "мерседесе" - не знаю!

... Конечно, молодая чета провела день в Париже, остановившись в отеле "Бристоль" и постаравшись за это время ухватить самые яркие приманки, которые подсовывает туристам знаменитый город. Они поднимались на Эйфелеву башню и прошлись по Монмартру, видели Нотр-Дам и посетили чуть ли не все магазины на Рю Лафайет и Буасси д'Англас. Ванда закупала подарки для всего своего многочисленного семейства. "Вещи должны быть совсем не нужные, а просто "шикозные" - милые дорогие парижские пустячки", - утверждала она, освоив роль богатой родственницы. Бархатный "клубник" с эмблемой Кордена для отца, шелковый шарфик ручной росписи и крохотная сумочка "от Нины Ричи" для матери, духи, перчатки и браслет с литыми медальонами парижских достопримечательностей - сестре, да куча маек, игрушек и значков для "малышей.

Ванда увлеклась посещением магазинам.

- Ничего, ничего, Готл, я ведь здесь впервые. Ты тоже, кажется, в Париже не был? Может задержимся еще на пару дней? -- робко предложила она откровенно скучавшему мужу.

- Ну уж - нет! - отрезал тот. - "Во-первых - я ненавижу магазины. Во-вторых - я бывал здесь. Как-то по случаю, на Рождество. И вообще, честно говоря, вредно тебе столько топтаться на сносях".

...Корнелию решили не навещать и прямо покатили к Леденцам, уже два дня томящимся в ожидании.

Что за удовольствие получала Ванда от этой поездки! Она въезжала в свой городок победительницей - она вырвалась, выстояла, утерла нос! Очень жаль только, что не удалось уговорить мужа проехать через Грац. Уж там-то, наверняка, знакомые лица, на каждом углу: удивление, всплеск ладоней: "Ванда! Ты ли этом? - Потрясающе!" Сколько раз воображала она, как под руку с супругом-знаменитостью попадет-таки на коктейль к Мици, или Алексу... или Вернеру? Нет, лучше, чтобы все они собрались вместе в обстановке высшего светского протокола - вечерние платья и "бабочки", тихая музыка и лакеи с шампанским. А дворецкий объявляет: "Господин и госпожа Динстлер!..." Полная тишина и появляются они в центре почтительно-завистливых взглядов, потому что и пресса и телевидение все время только и говорят, что о сенсационном "эффекте "Пигмалиона"... А среди гостей - обязательно Вольфи Шерер, отправивший ее тогда из Швейцарии обратно в Грац, словно ящик с посылкой... Все это уже не мечта, а почти реальность - лишь руку протянуть!

"Мерседес" несся той же дорогой, которой не так уж давно в компании небрежного Алекса и блеклого Йохима ехала на студенческий пикник пробивная провинциалка. Вот она теперь - в дорогой шубе и ворохе подарков, прямиком из Парижа. С огромным животом и новым изумрудным колечком, только что купленном на знаменитой Буасси д'Англас заботливым мужем: законная жена, хозяйка большого дома, соратница и компаньонка выдающегося ученого - она вырвавшаяся-таки из нищеты Ванда!

...Дом Леденцев, заново оштукатуренный и подкрашенный, выглядел все же маленьким и неказистым. Скрывавшие его летом абрикосовые деревья еще не зацвели, открывая взгляду невзрачные постройки. Вдобавок слева, вместо любимого сада выросло какое-то строение, по-видимому, гараж.

У калитки приезжих встречало празднично принаряженное семейством. Женщины - мать и старшая сестра Берта с дочкой на руках - в ярких кримпленовыми платьями, отец и зять - муж Берты - одели ради такого случая новые шляпы, а шестнадцатилетний Питер выглядел полным "ковбоем" - от джинсового костюма до остроносых рыжих ботинок с каблуками и бляхами. Охали, ахали, целовались, осматривали "мерседес", перетаскивали коробки с подарками и чемоданы и вдруг засуетились, торопя молодых к столу.

Самая большая в доме комната, служившая гостиной и столовой в торжественных случаях, была приведена в полное праздничное великолепие. Новая, полированная мебель, заменившая деревенские буфеты и шкафчики, свидетельствовал о росте благосостояния семьи, как и большой телевизор, отдыхающий под кружевной салфеткой.

Пока Ванда раздавала подарки, Берта, накинув ее меховой жакет с наслаждением крутилась перед зеркалом. "А мне-то шубка больше идет, правда, Ванда?" - кокетливо посмотрела она на молчаливого "свояка", как говорят, известного профессора.

- Вещь дорогая, сними дочка, а тот тут гвозди вокруг, - деланно озаботилась мать, прикидывая парижский шарфик. - Лучше бы пару отрезов кримплена привезла с французским рисунком. Наша булочница Вальнер ходит павой - на всю грудь Эйфелева башня сфотографирована! Представляешь - все прямо шеи сворачивают! Ты же видишь, Ванда, на мою фигуру в магазине модной вещи не подобрать - а еще хочется пощеголять под старость. Ведь я еще ничего! - Она кокетливо выпятила массивную грудью, демонстрируя подвязанный бантом французский шарфик.

Фрау Леденц - приземистая женщина-работяга, нарожавшая и вырастившая четырех детей, несмотря на свою трудовую беспокойную жизнь весила больше, чем какая-нибудь бездельница-матрона, возлежащая на пуховиках в окружении соблазнительных деликатесов.