Бегущая за поездом

Ладно, не впервой, кофейку попью, реснички подкрашу и… больше в зеркало смотреться не буду. Зачем лишний раз огорчаться? Е-мое! Со мной же попутчица! Я ей спать не давала, храпела! Извиняться надо теперь. Да еще знакомиться! Разговоры какие-то вести. Решено: обратно лечу самолетом! Никаких попутчиков!

– Извините, я храпела, спать вам не давала… – Натянутая на губы улыбка делает что-то вроде моего извинения.

– Нет, я не спала, мне просто вас жалко стало. Вы так стонали, как будто вас бьют, и я решилась вас попросить перевернуться на бок.

Блин, а я думала, что добрую сказку смотрю про ложки. А эти гады, видать, били меня. Ладно, проехали.

– Тамара, – перевожу разговор в нейтральное русло.

– Ой, тезка! А я тоже Тамара. Бывает же! Может, кофейку попьем? У меня шоколадка есть.

Моя «Аленка» намекнула, что она тоже готова собой поделиться.

– Давайте.

Свежезаваренный кофе в поезде! Какая роскошь появилась в наше время!

– Можно я вашей «Аленкой» угощусь? Вкус детства вспомнить захотелось!

– Конечно, а я вашу попробую, – улыбаюсь я и отламываю здоровенный кусок какого-то немецкого шоколада. Я в нем не слишком разбираюсь, но попробовать что-нибудь новенькое вообще люблю. Хотя часто такие эксперименты заканчиваются громкими забастовками моего желудка. Надеюсь, он не против нового вкуса шоколада?

– А вы не против, если я вас кое о чем спрошу?

– Да, пожалуйста. – А внутри все сжалось, как в детстве, когда стянул мамину шоколадную конфету, а над губами шоколадные усы остались, а ты об этом не знаешь, но по маминому тону понимаешь, что она все ведает, и наказание неминуемо.

– Сколько вам лет?

Ничего себе вопросик! Я расслабляюсь и говорю:

– Пятьдесят. Вчера исполнилось…

Правда, произношу это без сожаления и надрыва (спасибо, тетя Шура), а даже с каким-то задорным вызовом.

– Вот и сестре моей бы исполнилось пятьдесят. Вы меня простите, что я такой бестактный вопрос задаю. Кстати, с днем рождения прошедшим вас! Это все, что у меня есть с собой. – И протягивает еще одну такую же немецкую шоколадку.

– Спасибо.

Почему-то я утеряла вечно мешающее мне неудобство при приеме подарков, которое вызывало скорее неприятные чувства вместо радости. Шоколадка отодвигает Николаеву ложку и занимает свое торжественное место рядом с банкой варенья. Судя по подаркам, мой новый год жизни будет сладким. Наверное…

– Вы очень похожи на мою сестру. Вы знаете, она ушла в мир иной в прошлом году.

Здрасьте, приехали! То есть я похожа, и она умерла… Не нравится мне такой расклад. К этому утру с кофе и шоколадкой совсем не лепится.

Тамара, ты же вежливая, сделай подобающее случаю лицо и слушай. Твоего мнения, по крайней мере, пока, никто не спрашивает.

– Вы извините, я как-то не так выразилась… Просто вы действительно очень сильно похожи. А я еду на годовщину ее смерти. В Черняховск. Мне очень сильно ее не хватает. И ушла она так неожиданно, быстро. Мы не успели опомниться. Еще вчера она энергично заправляла своим магазином (у нее был магазинчик продуктовый), а потом неожиданно заболела. Поздно было что-то предпринимать. Один месяц – и человека нет. Вы знаете, Тамара, год прошел, а моя боль все не утихает. Я просто не могу поверить, как это может быть? Был человек – и нет человека. А она энергичной такой была, деловой. И себе дом построила, машины меняла и детям квартиру купила. Отдыхать каждый год в Турцию ездила, очень уж ей там нравилось, и менять ничего не хотела. Дом, сами понимаете, полная чаша, и она все наполняла его всякими дорогими вещами, наполняла… С личной жизнью, правда, не очень у нее сложилось. Когда перестройка началась, муж запил и ушел. Куда – неизвестно. А она рукава засучила – и давай пахать. Но, надо сказать, нравилось ей это, особенно деньги. Ради них она была готова работать и днем и ночью. Такое чувство, что жизнь она свою продала деньгам. Точнее, не деньгам, а благам, которые деньги дают. Вы не подумайте, человек она была душевный, не жадный, всегда выручит, всегда на помощь придет. Любили ее, хотя, может, любили не ее, а деньги. Этого уж я не знаю. А с ней мы всегда лучшими подружками были, всем делились. А перед болезнью она все деньги копила на квартиру. Для внука. А внуку-то три года! «Ничего, вырастет, будет жить и бабку добрым словом вспоминать!» А потом вдруг раз – и слегла. И магазинчик стал не нужен, и квартира. И накопленные деньги не спасли. Так жалко, вы себе представить не можете. Это сейчас я спокойно рассказываю, а сначала плакала все время. Такой человек был, а жизни-то и не видел: все деньги да работа. Только что в Турции душу отводила. Простите меня, что я все это вам рассказываю, очень вы уж на нее похожи…